Я видела, в каком Джек отчаянии. В крайнем отчаянии. Он так хотел забыться, ему это было ужасно нужно. Я до сих пор не в курсе, что же случилось в тот год, что оставило в нем эту гигантскую зияющую черную дыру, но вся его самоуверенность обрушилась и придавила его. Я не спрашивала почему, да и он не говорил, даже в самые тяжелые минуты.

Он хоронил это внутри себя – то, что заставляло его день за днем проводить в полубессознательном состоянии. Так глубоко хоронил, что уже и сам, наверное, не мог дотянуться. Я иногда думаю, что оно обнаруживало себя по ночам. Бывало, я проходила мимо его двери и слышала, как он бормочет во сне: «Прости, прости, мне так жаль». Странно было слышать это от человека, который не умеет просить прощения.

Иногда мне вообще казалось, что он хочет умереть. Я вызывала ему «Скорую» и думала, не специально ли он превысил дозу.

Я в шоке, что Джек до сих пор свято верит, что я не читаю его книг. Ну разумеется, я их читаю – он, блин, обо мне пишет! Ну нет, это, конечно, не единственная причина, но мне действительно забавно читать, как на письме он выдает свои чувства ко мне за влюбленность. Вот уж где он развернулся на всю катушку. А самое смешное – это как он меня описывает. Да, пожалуй, в целом мой характер передан верно, но книжная версия меня – это какая-то шальная муза. Когда его читатели встречают меня в жизни, они ведь всерьез ожидают, что я а) рыжая и б) инструкторша по фитнесу! Чем, собственно, не угодили а) нормальные темно-русые волосы и б) управляющая южной ветвью компании по прокату автомобилей?

И вообще, когда рыжие волосы превратились из предмета насмешек на детской площадке в объект мужских фантазий, я спрашиваю?

И не я ли однажды покрасилась в рыжий, чтобы привлечь внимание фанатов на одной из презентаций Джека?

Нет, дневничок, это был ты, а не я, цыц.

Самый класс, конечно, в том, что в каждой книге Джека я разгуливаю по квартире в неглиже и беспричинно дую губки. Один извращенец на презентации подгреб ко мне с этим вопросом. Он очень огорчился, когда услышал, что в реальности я ношу толстый махровый халат в пятнах кофе. Он отказывался понимать, что в нашей квартире практически не работает отопление.

Джек хороший писатель, я горда тем, что живу с ним. Да, в творческом плане с книгой про наркотики он оступился. Все идет к тому, что она станет самой популярной его книгой, но это потому, что все так и выстраиваются в очередь, чтобы посмотреть, как человек себя гробит. Я лишь надеюсь, что эта книга про сверхъестественное вернет его в нормальную колею, хотя и не понимаю, почему он за нее взялся. Что-то я не вижу, чтобы Ричард Докинз и профессор Брайан Кокс колесили по свету в поисках привидений. Бессмыслица какая-то, как и вся эта история с медиумом, которую я, кстати, еще не упоминала на этих страницах…

После возвращения Джека из Италии мы пошли гулять на пирс, и я с большим воодушевлением рассказала ему про американку-медиума, которая выступает в городе на следующий день. Я думала, он ухватится за возможность использовать это в книге – такой шанс буквально на блюдечке с голубой каемочкой. Это было в десяти минутах пешком от нашего дома, и Джек бы камня на камне от нее не оставил. И может, взял бы у нее потом интервью. Каково же было мое удивление, когда он отказался. А когда я спросила почему, сменил тему и даже стал огрызаться. Стрррранно.

И вот есть этот неуравновешенный, ранимый, загадочный парень, которому я нравлюсь, при том, что настоящая версия меня недостаточно хороша для его читателей. И я еду в Лос-Анджелес, где проведу две недели в его компании. В одном гостиничном номере. И не говори мне, что он не надеется на что-то большее.

Ты же знаешь, дорогой дневник, что Джек нравился мне, когда мы только стали жить вместе. А потом я узнала его поближе. Не в том смысле, что он плохой человек (хотя он, конечно, самовлюбленный мудак, это да). Но… Ты замечаешь его носки на батарее. Начинаешь видеть в нем товарища. Ну и чисто из чувства самосохранения: ты знаешь, что, если вы замутите и все кончится плохо, тебе придется искать новое жилье.

Так что больше я не думаю про Джека в этом смысле.

Хммм. Или думаю?

Да нет, все-таки нет.

Точно не думаю.

Мне бы, наверное, не помешала новая интрижка, но точно не с Джеком. С ним нельзя.

Но мне любопытно, что с ним сейчас происходит. Он предложил мне приехать, чтобы помочь мне или чтобы я помогла ему?

Ох, дорогой дневник, ты, конечно, помогаешь мне выговориться, но ты всего лишь пачка бумаги с чернилами. Ты не заменишь мне друга. Не дашь совета. Как я сейчас жалею, что растеряла своих друзей за время романа с изменщиком Лоуренсом.

Через два дня я буду в Лос-Анджелесе.

Два. Дня.

Итак, Лос-Анджелес, чем будешь меня удивлять?