Сочинение датировано вчерашним днем. Я машинально перевожу взгляд на имя ученика. И замираю. Этого не может быть! В графе «класс» стоит прочерк. А запах тем временем все усиливается.

– Томас…

Мои пальцы замирают на листке с сочинением. Я услышал, как прошелестело мое имя, словно фиолетовые строчки зовут меня. Слабый, сиплый голос откуда-то снизу, настойчиво повторяющий два слога.

Я отпрыгиваю в сторону, приподнимаю ковер. Просовываю пальцы между трухлявыми сосновыми половицами и открываю люк в полу. Едва я начинаю спускаться по лестнице, внизу загорается свет. На полу тайного отцовского убежища, в окружении полок с запрещенными книгами, сидит Керри и смотрит на меня, держа палец на выключателе.

– Томас, – повторяет она хриплым голосом.

У меня на языке вертится множество вопросов. Она меня знает? Она не немая? Как она сюда попала? Прижав колени к груди, она смотрит на меня со страхом и надеждой.

– Я – Керри, ученица твоего отца.

Я не могу в это поверить. Как у преподавателя заштатного коллежа может учиться юная мисс Объединенные Штаты? Он дает ей частные уроки? Но почему отец скрывал это от меня? Ведь мы с ним очень близки.

– Что ты здесь делаешь?

Вопрос прозвучал грубо, и я немедленно пожалел об этом.

У Керри дрожит подбородок. Она с минуту смотрит на меня, потом опускает голову на колени. Бедняжка трясется, как в ознобе. Растерявшись, я сажусь рядом, и меня накрывает облаком ее духов. Не поднимая головы, Керри медленно произносит своим неустойчивым голосом, почти проглатывая гласные:

– Господин Дримм сказал… что я могу рассчитывать на него… если у меня возникнет проблема…

Я молчу, ожидая продолжения. Не дождавшись, спрашиваю:

– Например, какая?

– Мой отчим.

Я совершенно сбит с толку ее манерой говорить. Надтреснутый, словно старческий голос совсем не вяжется с потрясающей внешностью девушки.

– Твой отчим?

– Он умер.

Я сжимаю ее руку и бормочу, что это очень печально. Неожиданно Керри мотает головой.

– Печально? Вовсе нет. Только очень страшно.

Я ничего не понимаю.

– Он опять приставал ко мне. Я пыталась убежать. Он бросился за мной со столовым ножом. Потом споткнулся и проткнул себя насквозь. Когда я поняла, что он мертв, я вдруг услышала, что кричу. Впервые за много лет. Его домогательства начались еще в детстве. Я пыталась рассказать матери. Но она не верила. Тогда я замолчала.

Я слушаю, ошеломленный ужасами, которые она рассказывает, и ее отрешенным тоном, словно она говорит о ком-то другом. А еще я не могу поверить, что Керри так откровенна со мной, так доверчива. Словно мы продолжаем вслух наш молчаливый диалог в полицейском фургоне. Но она никак не могла меня узнать. Не могла вспомнить другое созданное мною прошлое. «Принцип параллельных вселенных состоит в том, что они параллельны», – говорил Пиктон. То есть никогда не пересекаются.

Я спрашиваю самым непринужденным тоном:

– Откуда ты меня знаешь, Керри?

Вместо ответа она начинает рассматривать свои кроссовки. Внезапно передо мной возникает сцена, как копы выводят из дома моего отца.

– Ты здесь давно?

– Не знаю. Я приехала на метро. Господин Дримм еле успел спрятать меня в этом погребе и велел сидеть тихо. А потом приехали полицейские и арестовали его, не знаю почему. У тебя есть о нём новости?

Я качаю головой и задаю вслух вопрос, который читаю в ее глазах:

– Что будем делать?

Она выдерживает мой взгляд.

– Я не останусь здесь, не бойся. Не хочу доставлять вам неприятности. Но… мне нужно поговорить с тобой, Томас. Когда ты рядом, у меня возникает странное чувство. Как будто я не имею права…

Она замолкает.

– На что?

– Делать вид, будто всё это… Ладно, забудь.

Я не настаиваю. Мне и так нелегко понять женщин, а уж с моими ровесницами еще сложней.

Шмыгнув носом, Керри снова утыкается лбом в колени. А потом повторяет мой вопрос, словно для того, чтобы замять предыдущий разговор:

– Откуда я тебя знаю?

Она смотрит мне прямо в глаза и, мгновение помолчав, говорит:

– Твой отец во время урока часто говорил о тебе. Показывал твои фотографии.

Я испытующе смотрю на нее:

– И… это всё?

– Всё. А что?

Но я чувствую, что Керри что-то скрывает, будто опасаясь моей реакции. Или даже обороняясь. В ее глазах исчезло доверие, уступив место обиде. Во мне тоже зарождается сомнение. Я спрашиваю:

– Вы давно познакомились?

– Примерно год назад.

Я пытаюсь справиться с агрессией, которая поднимается во мне.

– А почему он стал давать тебе частные уроки?

Она мерит меня взглядом и со вздохом отворачивается.

– Я вижу, ты меня не узнал… Я – юная мисс Объединенные Штаты. Иметь высокий культурный уровень очень важно, – поясняет она иронически. – Для моей будущей карьеры. Отчим сказал господину Дримму: «Я хочу, чтобы она во всём была первой».

– Это твой отчим нанял его тебе в учителя?

Керри нетерпеливо встряхивает волосами.

– Ну разумеется!

Ее тон опять кажется мне каким-то странным. Будто я в чём-то виноват. Словно в подтверждение моей догадки, Керри вдруг произносит:

– Это ведь из-за тебя всё случилось сегодня.

Я смотрю на нее изумленно.

– Отчим никогда не был так жесток, – продолжает она, чуть смягчившись. – Он приехал за мной в Луна-парк намного раньше, чем я ждала. И страшно злой. Я так поняла, это из-за того, что ты им помешал.

Я по-прежнему ничего не понимаю.

– Кому?

– Моему отчиму и твоей матери. В казино.

Я потрясенно молчу, а Керри продолжает:

– Дома он набросился на меня. А когда я стала сопротивляться, просто взбесился, схватил нож…

– То есть твой отчим – Антони Бюрль? – перебиваю я.

Она равнодушно кивает.

Я устало прислоняюсь затылком к стене и закрываю глаза. Что бы я ни делал в параллельных мирах, это рано или поздно приводит к катастрофе. Я изо всех сил бью кулаком по полу, скрежеща зубами:

– Когда же это кончится!

Я чувствую, как рука Керри ложится рядом с моей, и открываю глаза. Девушка смотрит на меня с тревогой. Ясно, что она неверно понимает мой гнев. И теперь жалеет, что доверилась мне, видя такую реакцию. Как объяснить ей, что это не настоящая жизнь? Впрочем, нет, я неправ. Для нее это и есть настоящая жизнь. И другой она не знает…