Все это означает, что сенолитик вполне может быть первым настоящим омолаживающим средством, которое вы попробуете.

Мы видели, что снижение интенсивности аутофагии – процесса «самоедства» в клеточной рециркуляции, который избавляет от разрушенных белков, поврежденных митохондрий и многого другого, вероятно, является центральным в процессе старения. Аутофагия – это собственный способ организма избавиться от мусора, а можем ли мы воспользоваться этой естественной системой, чтобы сохранить клетки в первозданном состоянии?

Учитывая, что пищевое ограничение активизирует аутофагию, потребление значительно меньшего количества пищи может быть одним из подходов к активации процесса и замедлению собственно старения. Однако было бы еще лучше, если бы мы могли найти какой-то способ имитировать биологические эффекты ограничительной диеты, но с меньшим количеством утомительного воздержания. «Миметики[47] ПО» – это препараты, которые активируют многие из тех же механизмов, что и само ПО (включая аутофагию), но без необходимости есть меньше.

История миметиков ПО началась более полувека назад, в ноябре 1964 года, когда канадское военно-морское судно «Кейп Скотт» покинуло порт в Канаде, направляясь на остров Пасхи. Остров Пасхи – одно из самых отдаленных населенных мест на Земле, расположенное далеко в Тихом океане, примерно в 3500 километрах от побережья Чили. Называющийся Рапануи на местном полинезийском языке, он больше всего известен монолитными моаи, гигантскими человекоподобными каменными статуями с огромными головами. В соответствии с планами чилийского правительства построить международный аэропорт, нарушив многовековую почти полную изоляцию, на судне «Кейп Скотт» находилась экспедиционная группа из 38 человек. Ее задачей было научно описать первозданную окружающую среду острова и его 949 коренных жителей, прежде чем все это будет потеряно навсегда.

Экспедиция была насыщена событиями до такой степени, что почти полностью провалилась. В то время Рапануи был чилийской колонией, и появление «Кейп Скотта» совпало с хаотичной, но бескровной революцией: островитяне взяли в заложники единственный бульдозер на острове, Чили направило 40 морских пехотинцев для устранения беспорядков, и в какой-то момент лидер повстанцев Альфонсо Рапу был вынужден укрыться в лагере ученых и сбежал, переодевшись в женскую одежду. Вскоре после этого революция увенчалась успехом, и он был избран мэром острова.

Однако среди хаоса происходили тщательные научные исследования Рапануи и его обитателей. Из 17 000 собранных образцов, медицинских записей и рентгеновских снимков самой значительной оказалась скромная пробирка с почвой. Образец был привезен в Канаду и четыре года спустя передан исследовательской группе, заинтересованной в поиске новых лекарств в химических веществах, производимых бактериями.

Работа была кропотливой: бактерии выделяли из почвы, выращивали на пластинках питательного агарового геля, затем культивировали с целым рядом тестовых микроорганизмов, таких как другие бактерии и грибки, чтобы проверить действие антибиотиков[48]. Один штамм, Streptomyces hygroscopicus, был смертельно эффективен, когда его помещали рядом с Candida, дрожжами, вызывающими молочницу. Ученые выделили химическое вещество, ответственное за уничтожение грибка, и назвали его рапамицином в честь Рапануи.

Рапамицин оказался не просто противогрибковым средством. Дальнейшие исследования показали, что он является мощным иммунодепрессантом[49], а также останавливает размножение клеток. Хотя воздействие на иммунную систему положило конец его короткой карьере в качестве потенциального противогрибкового антибиотика, эти два открытия были гораздо более значительными. Подавление иммунитета жизненно важно для того, чтобы предотвратить отторжение трансплантированных органов, и его способность останавливать пролиферацию клеток была немедленно признана потенциальным новым методом лечения рака. Однако после многих лет многообещающих исследований из рапамицина все еще не получили эффективный препарат. И, как гром среди ясного неба, фармацевтическая компания Ayerst, которая вела передовые разработки в этой сфере, закрыла программу в 1982 году в рамках реструктуризации.

Ученый Сурен Сегал был ошеломлен. Убежденный в том, что этот препарат может привести к революции в медицине, он тайком пронес несколько флаконов производящих рапамицин бактерий домой и спрятал их в морозилке, написав на них предупреждение «НЕ ЕСТЬ!». Там они оставались в течение пяти лет, пережив переезд (с морозильной камерой, заклеенной скотчем и полной сухого льда). В итоге ученому удалось убедить начальство позволить ему разморозить микроорганизмы и провести исследования рапамицина еще раз.

Вы, вероятно, уже поняли, что рапамицин – это не просто иммунодепрессант и противораковый препарат (хотя Сегал был прав, и теперь лекарство разрешено для использования и в том, и в другом качестве). Его самым большим вкладом в здоровье человека может быть омолаживающее воздействие. И если вы однажды примете рапамицин или одно из его производных, чтобы предотвратить старость, вам придется благодарить эту нелепую цепь событий. Решение чилийского правительства построить аэропорт на острове Пасхи в 1960-х годах уже спасло миллионы жизней. И если препарат будет бороться против старения, оно может спасти еще миллиарды.

Ученые, пытавшиеся выяснить, как на самом деле работает рапамицин, обнаружили, что он взаимодействует с белком, который был назван в честь препарата «мишень рапамицина», или TOR (англ. target of rapamycin). TOR является связующим звеном в клеточном метаболизме, критически важным для некоторых из самых фундаментальных процессов в жизни. Особый вариант TOR, обнаруженный у людей и мышей, известен как mTOR, и оба они работают в основном одинаково. Они чувствуют уровни сахара, аминокислот, кислорода и инсулина и дают инструкции другим белкам в клетке на основе того, что находят.

Рапамицин воздействует на одну из форм mTOR, называемую mTORC1, так, что она не может сигнализировать остальной части клетки, когда вокруг много пищи. Это эффективно вызывает короткое замыкание в процессе обнаружения питательных веществ, обманывая клетку, которая теперь думает, что пищи мало, даже если это не так. В высоких дозах это может полностью остановить клеточный рост; в более низких дозах рапамицин может уменьшать активность TOR, снижая скорость роста и стимулируя аутофагию.