– Совсем неплох, и продать его будет нетрудно, но не в Марокко, а на английской границе.

Патрик вскинул брови.

– У нас там есть надежные покупатели, – пояснил Рори.

– Шотландцы?

– Англичане.

Патрик усмехнулся:

– А ты стал куда более предприимчивым после моего отъезда…

– Мы очень нуждались в деньгах, а отец тогда перестал чем-либо интересоваться, кроме своего вина. Кэмпбеллы регулярно нападали на наших людей, и народ начал разбегаться. Вот тогда-то торговля и стала нашим спасением.

Патрик кивнул:

– Мне нужны деньги для команды. Я собираюсь поселить их в Инверлейте, пока не прибудет корабль, и хочу разместить с ними несколько Маклейнов.

– Думаешь, могут возникнуть проблемы?

– Нет, но люди давно не были дома или не имеют его вовсе, так что им некуда возвращаться. Большинство не держали в карманах и пяти фунтов, и все прошли через ад. Полагаю, горсть золотых монет укрепит их веру в меня.

Рори кивнул.

– Еще мне нужна лошадь.

– Езжай с мисс Мендосой, – предложил Рори. – Она мало весит, и кобыла выдержит вас двоих.

Джулиана увидела в глазах Патрика сомнение. Еще бы! Она как-никак племянница человека, причинившего ему столько несчастий…

– Хорошо, – наконец решил Патрик. – Подвиньтесь.

Не успела Джулиана и глазом моргнуть, как Патрик уже уселся позади и забрал из ее рук поводья.

Вот и вся попытка совершить побег. Она сожалела об утраченной возможности, но тут ее поглотили новые ощущения: тепло Патрика, твердость мышц, соприкосновение с его сильными бедрами.

Джулиана вдруг обнаружила, что опирается на его торс и от их тесного контакта в ней разливается жаркая магма.

Патрик пришпорил лошадь, и Джулиана инстинктивно вцепилась в ее гриву.

Они скакали вдоль гребня утеса, и девушке казалось, что она слышит гулкий стук его сердца. Она тоже любила скакать во весь опор по песчаным пляжам близ дома, но холодное пенящееся море внизу и ветер, разметавший ее волосы, привнесли в скачку нечто новое.

Когда до ее ушей донесся смех, Джулиана не сразу поняла, что это она смеется от счастья столь стремительного движения. На какой-то миг их словно стало только двое в целом мире. Они мчались вперед наперекор ветрам и страхам, одолевавшим обоих.

При их приближении ворота Инверлейта распахнулись, и они въехали во внутренний двор.

Спрыгнув с лошади, Патрик помог спуститься Джулиане.

– А вы хорошая наездница, сеньорита!

Восторг радости вдруг поблек.

Он догадался о ее обмане, заставил выдать себя, когда пустил лошадь в галоп. Без слов и обвинений он разоблачил ее хитрость, ее жажду освободиться из плена, а теперь еще смеет издеваться над ней!

И тут Джулиана, не желая смириться и окончательно поддаться ожидавшей ее участи, выбрала единственный доступный ей способ протеста: она размахнулась и изо всей силы ударила его.

Патрика много раз били последние годы, и он поклялся, что больше никто не тронет его и пальцем; тем более ему не могло прийти в голову, что нарушителем его уверенности станет женщина.

Удар пришелся ему в грудь, и все произошло так неожиданно, что Патрик поначалу опешил, затем оглянулся на поравнявшихся с ними всадников. Его брат с трудом сдерживал улыбку, как и Фелиция.

И тут вдруг Патрик, все еще чувствуя головокружение от безумной скачки, на мгновение забыл обо всем на свете, кроме приятного ощущения близости женского тела. Он сразу понял, что Джулиана прирожденная наездница, к тому же достаточно опытная, хотя и пыталась это скрыть.

Патрик чувствовал, что весь двор глазеет на него, стараясь предугадать дальнейший ход событий. Теперь на карту было поставлено его будущее, его право занять место господина.

Если оно ему еще нужно.

– Отличный удар, девочка, – спокойно сказал он и шутливо добавил: – Но позвольте сообщить вам, что здесь есть места получше, где вы можете выместить злобу.

Напряженный момент закончился дружным смехом зрителей; лицо Джулианы, напротив, вспыхнуло румянцем, но голос ее звучал уверенно, когда она с готовностью ответила:

– Спасибо, я непременно постараюсь запомнить.

Не желая терять достоинство, Джулиана, гордо подняв подбородок, направилась к дверям замка. За ней следовала Кимбра, а замкнула процессию Фелиция, успевшая бросить на Патрика уничтожающий взгляд.

Рори тоже спешился, и они вдвоем с Патриком удалились в небольшой закуток, служивший конторой.

– Теперь, зная все о грузе, согласен ли ты, что семьдесят фунтов каждому – справедливая цена? – поинтересовался Патрик.

Рори усмехнулся:

– Да, но боюсь, что самое большое сокровище ты так и не заметил.

Разумеется, Патрик сразу понял его намек.

– Полагаю, теперь для меня появились и другие причины помимо чертова проклятия избегать брака.

– Есть другие способы получить награду. – Глаза Рори блеснули.

– Возможно, но сейчас мне не до этого. Давай лучше приступим к делу.

– Что ж, будь по-твоему. Теперь нам обоим ясно, что предложенная мной ранее сумма вполне разумна и мы можем ее себе позволить. Мы собирали золото на покупку еще одного судна, и хотя часть денег ушла на уплату выкупа за Лахлана, мы уже ее восстановили.

– А как же покупка нового судна?

– Когда продадим товар, средства у нас снова появятся; просто все отодвинется на год.

Патрик мерил контору шагами. Ему не нравилось, что из-за него братья рисковали не только деньгами, но и жизнями, однако другого выхода он не видел.

– Хорошо, так мы и решим. Я хочу взять часть суммы и раздать людям до того, как привезу их сюда, – пусть каждый удостоверится, что золото, которое он получит, – не выдумка.

– Я тоже так считаю.

Рори подошел к шкафчику, встроенному в стену, отпер его и, достав железный сундучок, поставил его на стол. Вторым ключом он отомкнул замок на сундучке, и когда крышка открылась, Патрик увидел столбики золотых монет.

Отсчитав нужное количество, Рори поместил их в кожаный кошель, потом неожиданно протянул ключ Патрику:

– По праву этот ключ должен принадлежать тебе.

Патрик замер в нерешительности. Многие годы он мечтал о свободе, о том, как поведет клан к славе и кровавой местью отомстит Кэмпбеллам за годы боли. А еще он собирался наказать братьев за то, что они не уплатили выкуп и обрекли его на муки, которые должны были неминуемо свести его в могилу.