Когда принесли закуски, мы мило беседовали о фокус-группе и завтрашних планах, а потом разговор плавно перетек в более интимное русло. Я рассеянно водила пальцем по конденсату у основания винного бокала, когда Чейз протянул руку и дотронулся до моего шрамика.

– Похоже на тату. Даже шрамы у тебя прекрасны.

Я вспомнила то, что заметила на теле Чейза.

– Кстати, о тату… я видела у тебя татуировку сегодня. Это единственная?

Чейз откинулся на стуле.

– Да.

То, что он ничего больше не объяснил и, казалось, занервничал, заставило меня копать глубже.

– И что это? Какие-то слова, да?

Он обвел взглядом комнату, а потом взял бокал и сделал большой глоток.

– «Страх не препятствует смерти, он препятствует жизни».

Я дождалась, когда он наконец посмотрит на меня, и сказала:

– О, это и меня определенно касается.

Мы смотрели друг на друга. Я пыталась найти нужные слова ободрения, чтобы Чейз открылся, когда он перевел взгляд на мой шрам. Я так и не нашла слов, когда он внезапно продолжил:

– Мы с Пейтон вместе учились в старших классах. Просто дружили вплоть до моего последнего семестра в университете. Жизнь так быстро закрутилась для меня. Патенты, офисы, поиск сотрудников… – Он замолчал. – Через год после окончания я сделал ей предложение. А еще через два дня ее не стало.

У меня чуть сердце не выскочило из груди. В его голосе было столько боли, что я в прямом смысле слова ощутила, как у меня сжалось все внутри.

– Мне так жаль.

Он кивнул и снова молчал минуту, прежде чем сказать:

– Довольно долгое время после этого я был сам не свой. Вот почему изначально я продавал лицензии на большинство продуктов. Я сильно пил и понимал, что не в том состоянии, чтобы выходить самому на рынок с новыми продуктами. К счастью, мои адвокаты были в адекватном состоянии. Они заключили сделки, по которым я получал щедрые комиссионные просто за то, что другие компании использовали патенты несколько лет. Я оставил при себе исследовательскую группу, чтобы на чем-то сконцентрироваться, но больше особо ничего делать не нужно было.

– Мне кажется, ты все сделал правильно.

– Да. Оглядываясь назад, да.

Мне ужасно хотелось задать вопрос, но я не знала, как его сформулировать.

– А твоя невеста… она… болела?

Он покачал головой:

– Нет. Ее убили. На следующей неделе будет семь лет. Убийцу так и не поймали.

Я взяла его за руку:

– Прости. Не знаю, что сказать. Мне так жаль.

– Спасибо. – Он помолчал немного. – Мне было трудно несколько лет. Когда я снова начал встречаться с девушками, то не знал, что способен на что-то еще, кроме… – Он одарил меня обольстительной улыбкой. – Ну, ты понимаешь…

– Кроме секса.

Он кивнул.

– Не пойми меня превратно. Не хочу показаться законченным козлом. Я никогда никого не соблазнял. Просто меня не интересовало ничего, кроме физической близости. Это не специально. По крайней мере, я не думаю так. Не знаю… Может, я просто тогда не готов был двигаться дальше. Или, может, просто не встретил ту самую девушку…

– Да, понимаю. – У меня сжался желудок. От меня не ускользнуло слово «тогда» и рассказ в прошедшем времени, словно бы он говорил о том, что было до меня. Он ясно давал мне понять, что хочет близости почти с самого начала, здесь никаких вопросов никогда не возникало. Мне хотелось спросить, считает ли он, что теперь это возможно, но боялась услышать ответ. Как можно двигаться дальше и влюбиться в другую женщину, если ты никогда не переставал любить ту, первую…

Когда я ничего не сказала, Чейз нежным движением приподнял мой подбородок, чтобы наши глаза встретились.

– А с тобой мне хочется чего-то большего. Я не могу точно сказать, что это и к чему это приведет, но мое чувство не ограничивается плотским желанием. Мне все в тебе нравится. Ты умная, честная, забавная, смелая, слегка сумасбродная, и с тобой я улыбаюсь без причины. Не буду отрицать, что хочу оказаться с тобой в постели. Думаю, ты это и так понимаешь. Но я хочу не только этого. Я устал оглядываться назад. Я давно уже не жил настоящим.

– Ух… не знаю, что и ответить. Спасибо! Спасибо за честность.

В этот момент официант принес нам ужин. Атмосфера была тяжелой, я понятия не имела, как разрядить ее, хотя и чувствовала, что нам обоим это нужно. Единственное, что я знала, так это то, что разговоры всегда настраивают Чейза на игривый лад.

Я отрезала кусочек стейка и поднесла к губам.

– Ты играл в игру «Что бы ты сделал?»?

– Ребенком.

– Мы с Джулс играем в нее постоянно, обычно после пары коктейлей.

– Хорошо…

Я отхлебнула вина и посмотрела ему в глаза.

– Ты бы предпочел платить за секс или чтобы тебе платили?

Он выгнул бровь:

– Чтобы мне платили. А ты?

– А я бы лучше платила.

– Мне нравится эта игра. – Он откинулся на стуле и поскреб подбородок. – Снизу или сверху?

– Снизу. – Я замялась. – А ты?

– Сверху. – Он показал на меня вилкой. – Видишь, мы отлично друг другу подходим. Со светом или без?

– Со светом. А ты?

– Тоже. Чтобы видеть твое лицо, когда я окажусь в тебе.

По моей коже разлилось тепло. Я судорожно сглотнула.

– Ты не должен давать развернутый ответ, только то, что ты выбираешь.

– Почему бы и нет, если от моего ответа у тебя такой сексуальный румянчик?

Остаток ужина мы обменивались вопросами о предпочтениях в сексе и не в сексе. Игра сделала то, ради чего я ее и затеяла – настроение повысилось, – однако теперь желание во мне боролось с голосом разума.

И пока что желание надирало задницу голосу разума.

После ужина мы с Чейзом подошли к нашим смежным номерам, я чувствовала себя как старшеклассница в конце первого свидания.

Он взял обе мои руки в свои, оставив между нами некоторое расстояние, и сказал:

– Спасибо за ужин. И за то, что позволила мне нарушить твои планы в командировке.

– Так ты уже был в самолете, когда я взошла на борт. У меня не было выбора. – Разумеется, я шутила.

– Завтра после встречи с фокус-группой я полечу дневным рейсом в Нью-Йорк.

– Ты улетаешь? Почему?

– Потому что я давлю на тебя в надежде, что ты поддашься. А сегодня я понял, что тебе нужно самой принять это решение. А я буду ждать. – Он притянул меня к себе и поцеловал в лоб. – А теперь иди внутрь, пока я не передумал и не прижал тебя к этой двери.