– Раньше она мне так не хамила! Это уже наглость!

– Видимо, ее терпение закончилось, зайка. А ты иногда действительно забываешься.

– Да неужели? – нахмурилась Милана. – Я разговариваю с идиотками так, как они того заслуживают! А Степанова к тому же увела у меня роль в мюзикле! Думаешь, я ей это прощу?

– Ты что-то задумала? – покосился на нее Антон.

– О да! И хочу, чтобы ты поучавствовал.

– С какой стати?

– Одной мне скучно.

– Не собираюсь я помогать тебе в разных гадостях. Что у тебя на уме?

– Есть одна идея. Пойдем, надо все провернуть, пока вечеринка не закончилась. Начну со Степановой, а потом мне и Киселева за все ответит! Будет знать, как обходить меня на соревнованиях!

– Никуда я не пойду, – уперся Антон. – До конца вечеринки еще далеко, все только начинается. Зачем уходить именно сейчас?

– Потому, что я, твоя девушка, ухожу! – настойчиво сказала Милана. – И ты должен уйти со мной!

– Вот еще, – рассмеялся Антон. – Иди, если хочешь, а я еще тут потусуюсь.

– Вот козел! – вспыхнула Милана, вскочив на ноги. – Ладно, я тебе это еще припомню, когда в следующий раз полезешь целоваться!

И она кинулась к двери, расталкивая танцующих.

А Антон наконец увидел Дарью Киселеву, которую так давно искал взглядом. Девушка только вошла в гостиную. Седачев довольно улыбнулся и, пригладив волосы, направился к ней.

– Так когда же начнутся бесчинства?! – весело завопил на весь дом Димка Трофимов, подпрыгивающий под музыку в центре гостиной.

– Скоро, – заверил его Антон.

Клим и Серафима стояли в тени деревьев, наблюдая, как к особняку Поликутиных одна за другой подъезжают машины гостей. Окна дома были ярко освещены изнутри, резные перила террасы и ограду украшали грозди разноцветных воздушных шаров и шелковые ленточки. Во дворе и в саду таинственно горели старинные кованые фонари и перемигивались гирлянды.

– Столько людей пришло, – сказала Серафима, разглядывая нарядно одетых мужчин и женщин, входящих в особняк. – Машинам скоро мест на стоянке не останется.

– Будут ставить у дороги, – улыбнулся Клим. – А ты точно не хочешь войти?

– Что ты! К чему злить твоих родителей? – резонно заметила Серафима. – Им сейчас и так несладко… Если это и в самом деле было покушение…

– Даже полиция в этом не сомневается. Надеюсь, они найдут виновного. Но знаешь, так странно было слышать о порче от нашего шерифа! Ведь он даже не Первородный.

– В городе что-то назревает, – согласилась девушка. – Раньше темные Первородные опасались огласки, действовали скрытно и осторожно. А теперь… Кто-то словно специально хочет выставить себя напоказ. Громко заявить о себе перед обычными людьми.

– Ничего, Королевский Зодиак с ним разберется, – с уверенностью заявил Клим. – Огласки они не потерпят.

Девушка поежилась от холода, и он крепко обнял ее. Серафима обвила руками его талию и вздохнула. Клим великолепно выглядел в темном строгом костюме. А она была в своих обычных джинсах и кожаной курточке. Ее ведь не приглашали на званый ужин.

– Мне пора возвращаться к родителям, – произнес Клим. – Очень жаль. Я думал, мы проведем этот вечер вместе с тобой…

– Конечно, я все понимаю, – кивнула Серафима. – Пойду и я домой, отец наверняка уже меня ждет. Знаешь, мне все труднее выбираться из дома незамеченной. Он глаз с меня не спускает, да еще и домработницу Глашу заставляет за мной шпионить. С моим отцом так трудно…

– С моим тоже, – вздохнул Клим. – Да еще и мама встала на его сторону.

– Поэтому нам нужно принять решение! – твердо сказала Серафима. – Пора сделать первый шаг.

– О чем ты?

– Денег у меня вполне достаточно, пару лет назад я открыла свой счет в банке и частенько его пополняю. Думаю снять отдельную квартиру, чтобы ни от кого не зависеть. Если хочешь, можем снимать ее вместе.

– Ого! – обрадовался Клим. – Здесь, в Клыково?

– Ну разумеется. Чтобы ты мог продолжать свою учебу. Правда, здорово? Мы любим друг друга, мы молоды, свободны… Почти… Нам нужно сделать этот шаг и жить друг для друга, не обращая внимания на запреты родителей.

– Я буду только рад! Но нужно хорошенько подумать, чтобы потом не раскаиваться в своих поступках…

– Конечно! – согласилась девушка. – Подумай обо всем. Я тоже все взвешу, прикину варианты… И мы это еще обсудим. А пока ступай к родителям. Они, наверное, тебя тоже заждались.

Чмокнув его в щеку, Серафима отправилась домой, а Клим поспешил в особняк.

А ведь Серафима права! Чем больше он думал о ее предложении, тем больше оно ему нравилось.

Неуверенность и беспокойство, мучившие его последнее время, вдруг улетучились. Теперь никто не сможет ему ничего запретить! Они с Симой будут вместе, даже если родители против. Снимут себе квартиру и будут сами строить свою жизнь. Они совершеннолетние и имеют право самостоятельно принимать решения.

Однако Клим сильно любил мать и отца, и ему так не хотелось огорчать их. Сбежать из дома тайком? Но тогда он причинит им ужасную боль. Может, все же рассказать им обо всем? Прямо сейчас?

В большой гостиной яблоку негде было упасть. Казалось, люди ходят по всему дому, разглядывая коллекции дорогих картин и антиквариата. На первом этаже играла приятная музыка, официанты разносили напитки и закуски.

Клим заметил водителя Константина и его жену Инессу, они танцевали в центре гостиной вместе с другими парами.

– Привет, Клим, – помахала ему Инесса. – Мама о тебе уже спрашивала.

– А где она? – спросил парень.

Инесса покрутила головой по сторонам, затем махнула рукой в сторону окон.

– Где-то там, общается с гостями, – с улыбкой ответила она.

Клим пробрался сквозь толпу танцующих, вежливо со всеми здороваясь, и вскоре действительно увидел своих родителей. Они стояли возле груды подарочных коробок, обернутых в яркую бумагу, и тихо переговаривались. Оба выглядели слегка обеспокоенными.

– А вот и ты, – обрадовался Иван Поликутин, заметив сына. – Мы как раз о тебе вспоминали.

– Да, я уж решила, что ты опаздываешь из академии, – подхватила Виктория. – Они, что, не могли отпустить тебя пораньше даже в такой день?

– Я разговаривал с Серафимой, – честно признался Клим.

Родители разом смолкли.

– Мам, пап, я вас очень сильно люблю. Но ее я люблю тоже, а вы запрещаете нам видеться. Поэтому я хочу жить отдельно.