— Правда есть? — Обалдеть! Шутка не удалась.

— Конечно. Хочешь посмотреть? Покататься? Тебе понравится! Может, не пойдешь на работу?

И тут я поняла, какая эмоция у Майгреха доминантная! С какой из эмоций у меня ассоциируется фиолетовый цвет? Что я чаще всего испытываю рядом с ним? Ну конечно!

— Ты удивление? Повелитель удивления?

Он рассмеялся.

— Ты мне льстишь, дорогая, — Майгрех легонько щёлкнул меня по носу, — но бинго! Именно удивление — моя доминанта. Вот ты меня и разгадала.

— Поверь, я очень рада, что это не страх или какая-нибудь скорбь…

— Я тоже этому рад. Люблю удивлять, особенно тебя.

Врёт ведь! Скольких он удивлял до меня? Наверное, не счесть… Это неприятно кольнуло, но вида я не подала: хватит уже раскрываться перед ним.

Как только тучка приземлилась, Майгрех поставил меня на ноги и повёл по дорожкам парка к неприметной боковой двери замка, за которой нас поджидали домочадцы.

Мы оказались в огромной зале, я бы сравнила её со столовой детского летнего лагеря, но «дети» слишком сильно отличались от той картинки, что жила в моей голове. Во-первых, возрастом — деткам было далеко «за». Во-вторых, длинные столы были уставлены яствами, о которых мы в лагере могли только мечтать, ну а в — третьих, это был какой-то мужской лагерь. Я увидела всего трёх женщин пенсионного возраста, разместившихся за отдельным столом.

Вот уж точно, удивил так удивил. Я ожидала совсем другой картины: развратных официанток, расфуфыренных девиц, закинувших ноги на стол, истеричных воплей в мою сторону, но ничего подобного не было.

Как только мы вошли, народ прекратил жевать и дружелюбно начал махать нам руками, приветствуя.

— Семья! — обратился к ним Майгрех. — Это Фиона, теперь она наша часть. Прошу любить и жаловать.

Они дружелюбно загалдели, а я вымучила улыбку и махнула рукой: типа приветствуя всех разом.

Майгрех подвёл меня к отдельному столу, стоящему во главе этой трапезной и усадил на стул. Сам опустился рядом.

— Что ты любишь на завтрак, ёж? Не стесняйся, заказывай, мигом приготовят.

Какой там заказывай! Он шутит? У меня на завтрак миллион вопросов!

— Можно мне кофе?

— Так не пойдёт! Без завтрака не выпущу.

— И блинчик со сметаной…

Передо мной мгновенно появилась гора блинчиков, крынка сметаны и чашечка ароматного кофе.

— Ну что опять, Фиона? — демон внимательно наблюдал за моей реакцией, и ему что — то не нравилось. — Я люблю твоё удивление, но чистое, а вот эти вот примеси мне не нравятся.

— Какие?

— Недоверие, настороженность, растерянность.

— Ну а что ты хотел? Я поняла, гарема нет, но кто все эти люди?

— Почти все в том зале оригиналы, которые по своей воле решили примкнуть ко мне. Всего трое, мои сыновья — элита, — он махнул рукой, подзывая к нам кого-то, — а это их матери.

Боже! Представить, что эти пожилые женщины когда-то были любовницами Майгреха не выходило. Самой старшей из них навскидку около восьмидесяти! Кошмар! Озарение наступило мгновенно, и тот блинчик, что я надкусила, застрял в горле. А ведь они тоже когда-то были молодыми и красивыми. Майгрех — демон! Мы с ним настолько разные, что страшно! Я состарюсь, а он останется молодым и прекрасным и приведёт сюда другую, а я сяду рядом с теми женщинами и буду на неё смотреть. Это если свяжусь с ним, конечно. Я положила вилку и нож на тарелку, получилось громче, чем хотелось.

Майгрех тяжело вздохнул и прижал меня к себе.

— Создатель, как же с тобой трудно! Фиона, зачем ты загадываешь так далеко? Разве ты можешь знать, как всё будет? Посмотри на матерей моих сыновей. Они выглядят несчастными? Забытыми? Прошу тебя, перестань. Твои эмоции рвут меня на части.

— Майгрех, отвези меня домой. Мне очень нужно подумать. Я так привыкла. Пожалуйста. Я потом со всеми познакомлюсь, ладно?

И сформулирую в голове вопросы, которые меня очень пугают.

— Хорошо, но вечером я приеду в кабаре.

— Я помню. — Он отослал своих элитных отпрысков обратно, а мне опять стало стыдно за своё поведение. Истеричка какая-то!

Майгрех взял меня за руку и вывел из-за стола, затем из замка, а потом и увёз с облака. Всю дорогу мы молчали: я пыталась думать, но наворачивающиеся на глазах слёзы и забота о том, чтобы он их не заметил, не давали этого сделать полноценно, а он просто деликатно позволял мне рефлексировать.

— Нагулялась? — раздался ехидный голос Дружка, соседа Душмана по комнате, как только я вошла в квартиру.

— Имею право! Я большая девочка! — огрызнулась, проходя мимо ванной. — Мне даже родители претензий не предъявляли!

— Я тоже считаю, что большим девочкам можно дома не ночевать, — подала голос Нахалка, — лучше в гостях спи, чем сюда води кавалеров!

Почему-то мне вдруг стало смешно, и я расхохоталась в голос. Смех сквозь слёзы, честное слово.

— Фиона, я рад, что у тебя всё в порядке, — присоединился к беседе Умник, — правильно сделала, что решила отпустить себя. А то в последние дни у тебя все мысли только о втором Демоничестве были.

Откуда он знает, с кем я была, интересно? Хотя… Какая разница? Мне нужно выговориться.

— Знаешь, я тоже не жалею о том, что это сделала, Умник, просто мне страшно. Эти женщины, которые матери его сыновей… Это так… Боюсь в него влюбиться и страдать потом, когда расстанемся.

Не знала, как правильно сформулировать то, чего именно боюсь. Оказаться на их месте или страдать от разбитого сердца.

— Зачем бояться того, что ещё не случилось? Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть.

Примерно то же самое мне сказал Майгрех, когда довёз до дома и поцеловал на прощанье. И, даже если он каким-то образом вложил эту мысль в Умника, я была склонна с ними согласиться. Что это я вообще себе надумала? Разве я собиралась оставаться на Землуа? Какое мне дело до тех женщин, что живут в его доме? Но раз я для себя раньше всё решила, может стоит закрыть глаза и окунуться в такие необходимые мне сейчас отношения?

Ведь я просто не способна сейчас отказаться от встреч с вторым Демоничеством и не хочу терзать себя думами о том, что будет дальше. Что он делает с матерями своих сыновей? Сколько живут демоны, а сколько оригиналы? А вдруг мне вообще завтра кирпич на голову упадёт? Зачем я буду изводиться?

Решено! Буду жить сегодняшним днём! Такова природа оптимиста, каковым я, к счастью, являюсь от рождения.

В общем, на работу собиралась, передумав рыдать над своей несчастной долей, а решив, что использую эти три месяца по полной программе, а потом красиво уйду. Пострадаю, конечно, дома на Земле, но это случится нескоро, а когда-нибудь и вовсе пройдёт и забудется, оставив лишь приятные воспоминания.