Наконец парню удалось взять себя в руки. Он несколько раз глубоко вздохнул, ощупал карман, где лежал пистолет, и глянул на себя в зеркало. Отражение его, как ни странно, успокоило. Сейчас его не узнала бы даже родная мать. Выглядел он вполне респектабельно и мог не опасаться, что на улице им заинтересуется милицейский патруль. Ждать больше было нельзя, чуть дрогнувшей рукой парень открыл дверь, на лестнице было тихо. Тогда он быстро вышел из квартиры, и вниз по лестнице звонко застучали металлические подковки его ботинок.

Инна мрачно разглядывала стену комнаты, в которую упиралась пятками.

– Что ты думаешь про тех таинственных незаконнорожденных дядей наших женихов? Ну тех, что родились от нашего бравого паралитика-дедушки и какой-то там его любовницы? – неожиданно спросила Инна свою подругу, до сих пор мучительно переживавшую утрату прекрасных вещей из найденного клада.

Она вспоминала, как на свой робкий вопрос – что из клада причитается им с Инной, как главным героям, – Тамара Алексеевна только сильно удивилась, потом ответила, что раз девушки входят в их семью, то весь клад принадлежит им, а конкретно ничего.

– У нас так не делается, – говорила женщина. – Все ценности общие, и мы сообща решаем, как с ними поступить, на что истратить появившиеся деньги, что купить или что продать.

– Посмотрела бы я, какие они разводили бы церемонии с дедом, если бы дом был записан на их имя, – злобно пробурчала Юля. – Живо бы его продали, и плевать им, что дед против.

Поэтому сейчас она внимательно прислушалась к словам подруги.

– Побочные дети тоже должны быть обижены на деда и его законных отпрысков, которые с ними не желали знаться, – сказала Инна. – Но если дед их навещал, то им должно быть известно про клад. Что, если нам объединить свои знания? Глядишь, что-то и выйдет из этого. А так, если мы будем искать золото князя вместе с нашими женихами, то к развязке снова явится вся семейка, и нам снова ничего не достанется.

– Нет уж, второй раз я такое с собой проделать не позволю! – заключила Юля. – Немедленно пойдем к этим обиженным судьбой людям. Где они живут?

В этом-то и была загвоздка. Пришлось отправляться к деду. Он встретил девушек приветливо.

– Вы даже не представляете, как я вам благодарен, что помогли найти этот клад. Ведь я искал его всю жизнь, и мне он даже в кошмарах сниться стал. А теперь я успокоился: все мои земные дела окончены, и я с чистой совестью могу покинуть этот мир.

– Не все, – быстро возразила Юля, испугавшись, что дед прямо у них на глазах и скопытится. – Вы не позаботились о своих сыновьях.

– У меня нет сыновей, – заявил дед. – Только дочь.

– Дочь от вашей жены, а сыновья от любовниц, – пояснила ему Инна.

– Их уже давно нет в живых, – отвернулся дед. – Оба погибли в автокатастрофе. Хорошо, что вы мне про них напомнили, не так страшно умирать, когда знаешь, что там тебя поджидают родные люди.

– Как же так? – растерялись девушки. – Тамара Алексеевна говорила о них, как о живых. Еще говорила, что они приходили в ваш дом.

– Это уже внуки, – махнул рукой дед. – Я их почти не знаю. А сыновья погибли. Такие были славные мальчики, крепкие и дружные. Я безумно любил их мать, а она меня. От такой любви и рождаются прекрасные дети. К сожалению, их мать, а моя единственная возлюбленная, была замужем. Развод тогда был невозможен, а когда умер ее муж, я уже был женат. Бросить жену я не мог, так мы и жили. Она воспитывала моих детей на деньги, оставленные ей мужем, который считал мальчиков своими, поэтому материально они были обеспечены. Но голос крови силен. Знали бы вы, как я наслаждался теми минутами, которые проводил со своими сыновьями, и как горевал, когда они погибли.

– А внуки? – настойчиво поинтересовалась Инна. – Внуки, вы говорите, живы?

– Живы. Дурное семя – цепкое, – недовольно сказал дед. – Они пошли по нехорошей дорожке. В этом, конечно, есть доля и моей вины. После смерти моих сыновей мне было тяжело приходить к ним в дом, и я упустил своих внуков. Их воспитывали их матери, и у них это не слишком хорошо получилось. Хвастаться внуками я не могу.

– Но тем не менее они ваши. Следовательно, имеют такое же право на долю в найденном кладе, как и ваши законные внуки, – сказала Инна. – Ну может, и не совсем такую же, но все-таки что-то им достаться должно.

– А вы правы! – неожиданно сказал дед. – Только кого послать к ним? Сам я не могу, может быть, вы согласитесь опустить письмо?

– С удовольствием! – закивали девушки.

Уже через несколько минут заветный адрес, написанный на конверте, был в руках у подруг. Единственная неприятность заключалась в том, что адрес был написан по-грузински, а языка девушки не знали. Пришлось ловить прохожих и просить перевести. Сначала им не повезло, попался на пути армянин, встретили азербайджанца и русского, которые читать по-грузински не умели. Наконец девушки увидели человека с бесспорно грузинской внешностью. Уповая на то, что он сможет разобрать каракули деда, девушки сунули усатому мужчине под нос письмо.

– Улица Банная, – сказал прохожий. – Это на другом берегу Куры, напротив Метехской бровки.

Указанная улица оказалась не только на другом берегу Куры, но и на другом конце города, в чем девушки смогли убедиться. После безуспешных попыток добраться до места назначения на общественном транспорте подруги поймали машину, которая провезла их через центр города. С запада над ними возвышалась гора Мтацминда, что, по словам водителя, означало Святая гора, а с юга – развалины Нарикалы. Шофер доставил их почти до места. На противоположном берегу реки на обрыве стоял ряд старинных домов, среди них – Метехский храм. Чуть ниже примостился гордый всадник на коне. Всадника звали Вахтангом, и он считался основателем города.

Девушкам пришлось еще немного поплутать, потому что застройка Тбилиси велась весьма хаотично. Порой конец нужной улицы было найти не просто, да и саму улицу, если на то пошло. Удалившись на приличное расстояние от Метехского моста, девушки наконец перестали слышать шум реки: его заглушал поток транспорта на набережной.

Никаких указателей им не попадалось, поэтому подруги брели довольно долго, временами приходя в отчаяние, так как никто толком не мог им сказать, в какую сторону нужно идти. Правда, все без исключения прохожие с трогательным единодушием заверяли девушек в том, что они на правильном пути и нужный дом вот-вот найдется.

Как ни странно, так и случилось. Когда подруги почувствовали, что окончательно потерялись, какая-то добрая старушка ткнула пальцем в довольно большой старинный дом с деревянным верхом. Она уверяла, что это то, что ищут девушки. Здание было двухэтажным и просто кишело детьми. Инна приняла дом за детский сад, а Юля – за интернат. Обе девушки ошиблись, это были просто дети, живущие в доме, и все они желали помочь. Ребятишки проводили девушек до самых дверей, постучали за них и тут же сбежали. Дверь открыла пожилая женщина, которой Инна и протянула конверт.