Впрочем, даже того, что я сумел выудить из упрямого старика, с лихвой хватало, чтобы поспешить с защитой: образуемая знаками сеть, готовая накрыть всю комнату защитным куполом, должна была уберечь меня от атаки с улицы, а Прах,[28] который я предусмотрительно добавил на окна и в дверной проем, мог испепелить любую тварь, которая попробует сюда прорваться.

Обезопасив таким образом тылы, я осмотрел первый этаж, уделив особое внимание углам и захламленной кладовке. Ничего интересного, к сожалению, не нашел, кроме истлевшей одежды и постаревшей мебели. Но потом наткнулся возле лестницы на несколько впитавшихся в снег алых капелек и настороженно замер. После чего, присев на корточки и растерев между пальцами слипшиеся комочки снега, лизнул повлажневшую перчатку и тут же сплюнул.

Кровь. Причем, судя по всему, свежая. Но откуда ей взяться, если никого из живых тут просто быть не могло?

Выпрямившись, я сжал кулаки, готовясь активировать нанесенные на ладони знаки Боли и Окаменения, после чего, проклиная про себя скрипучие ступеньки, поднялся на второй этаж. По пути заметил еще несколько алых капелек, почти скрывшихся под нападавшим сверху снегом. Наконец уловил знакомый запах, осевший на языке горьковатым привкусом, и со всей ясностью понял, почему мы не нашли труп господина Игоора.

Как выясняется, в том доме, где искали сыскари, его попросту не было, несмотря на заявление Хога, что купец до последнего мига находился внутри. Даже я ничего не почуял, потому что Смерть подстерегла свою жертву где-то здесь. В ДРУГОМ доме. Или на другой… если угодно, тем ной стороне. На втором этаже, откуда тянуло хорошо узнаваемой горечью.

Как и почему тут оказался смертный — дело десятое. Но я, когда выберусь, обязательно выясню, у кого хватило наглости затащить сюда живого человека.

Поднявшись наверх и оказавшись в полуразрушенном коридоре, над которым мрачно нависало темно-серое небо, я глубоко и как можно медленнее вдохнул, ища источник мерзкого запаха. Затем, стараясь не шуметь, направился во вторую комнату, откуда, как мне показалось, воняло сильнее. Заглянул за перекосившуюся дверь, на которой красовались отпечатки чьих-то огромных зубов, и беззвучно выругался, крайне непочтительно отозвавшись об учителе, так мало рассказавшем мне об обитателях этого непонятного места.

Одно хорошо — тело господина Игоора я все-таки нашел. Оно лежало неподалеку от входа, небрежно брошенное на обломки… ну, видимо, кровати. Промерзшее насквозь, покрывшееся крохотными кристалликами льда. Безголовое, разумеется, лежащее в такой же замершей луже крови, но одетое в узнаваемый зеленый кафтан и те самые щегольские сапожки, на которые я обратил внимание еще при первой встрече. Одна рука у купца была оторвана, обгрызена почти до костей и валялась возле дальней стены. Вторая рука и ноги еще оставались на положенном месте, но, судя по плачевному состоянию трупа и тому, в каком количестве вокруг него собрались местные жители, это было ненадолго.

Надо сказать, гулей[29] я видел вживую впервые и до этого момента искренне полагал, что они несколько меньше и не столь отвратительны на вид. Картинки в справочнике, к сожалению, несколько приукрашивали действительность, так что впечатления от реальности оказались намного более мерзкими, чем я ожидал.

Попробуйте себе представить гигантскую крысу ростом с новорожденного теленка. Потом сдерите с нее шкуру, стешите топором большую часть темени и затылка, затем тресните плашмя по морде… только хорошенько, чтобы она сплющилась и стала ровной, как дно у сковородки. Проковыряйте в ней широкую щель и вставьте в получившуюся пасть четыре с половиной десятка треугольных зубов, расположенных в два ряда. Затем снабдите эту тварь длинными когтями. Обрубите ей хвост у самого основания. Заставьте пустые глазницы светиться зловещими зелеными огнями, подарите способность гнусаво курлыкать при виде будущей жертвы, и… готово! Перед вами — гуль обыкновенный.

А теперь представьте, что таких тварей перед вами не одна, а сразу три, и все с радостным предвкушением смотрят на дверь, одновременно принюхиваясь к запаху свежатины. И вот тогда поймете, какие чувства я испытал, мельком заглянув в злополучную комнату.

Исходя из того, что мне было известно об их привычках, действовать пришлось быстро: сперва вышибить ногой болтающуюся на соплях дверь, обратить на слезших с трупа тварей объятую серебристым пламенем ладонь. Затем начертать перед собой символ Праха и облегченно выдохнуть, когда окаменевшие гули осыпались на пол тремя горками пыли. После этого ворваться внутрь, на ходу выхватывая из ножен клинок с вытравленным знаком Разделения[30] на лезвии. Рывком оторвать от досок примерзшее тело. Еще одним рывком взвалить похрустывающую ношу себе на плечо и, уже не заботясь о производимом шуме, вернуться к лестнице. Кубарем скатившись в комнату первого этажа, активировать поставленную за щиту буквально за мгновение до того, как наверху послышалось новое курлыканье сразу на несколько голосов, а по шатающейся лестнице царапнули невидимые когти.

Мгновением позже такое же курлыканье раздалось и на улице. Ему почти сразу ответили голоса из соседнего дома и, кажется, даже сверху. Потом по свежей поземке пробежались чьи-то быстрые лапы, с хрустом взломав намерзшие на лужах льдинки. Кто-то возбужденно засопел, наверняка обнаружив возле дома следы моих сапог. Следом за этим возле двери, перекрытой Прахом, мелькнуло с пяток стремительных силуэтов, а мгновением позже на крыльце нарисовалась еще одна троица жадно облизывающихся гулей, один из которых при виде меня радостно вякнул и, задрав кверху уродливую морду, издал громкий протяжный рык.

Я лихорадочно огляделся.

Фолова бездна! Вот это я попал!

Учитель как-то обмолвился, что любой шум отзывается во Тьме долгим и весьма громким эхом. Поэтому топать ногами, громыхать железом и просто говорить вслух здесь не рекомендовалось. А применение магии и вовсе похо дило на звучание медного гонга, оповещающего всех заинтересованных о том, что во Тьме появилась долгожданная добыча. Местные жители слышали его издалека и по спешно мчались на зов, соревнуясь друг с другом за право первого укуса. И горе тому неумехе, кто, потревожив их, не сумел бы вовремя сбежать.

Я, к слову сказать, почти сумел. Но, будучи не готовым к «теплой» встрече, оказался ограничен рамками своего же собственного заклинания. Наличие которого, безусловно, только что спасло мне шкуру, но при этом произвело столько шума, что скоро тут народу будет не протолкнуться.