Тем временем Кейдена не было уже два дня. Утром, по дороге на семинар, я видела его издалека, в кампусе. Доун заметила мой взгляд и начала шутить, но как-то это не очень помогло. Неужели та ночь была для него таким кошмаром, что он наказал меня своим отсутствием и молчанием? Только потому, что мы нарушили первое правило?

– Вы уже видели? Результаты литературы пришли, – сказала Грейс, рядом с которой я сидела на лекциях по кино и телевидению. – Я только что узнала. – Она с облегчением вытерла лоб и усмехнулась. Тут же все вытащили свои телефоны и вошли в сеть университета через онлайн-доступ.

Доун заскулила рядом со мной.

– Слава богу. Сдала!

Я уставилась на экран загрузки. Мэдисон, сидевшая рядом с Грейс, вздохнула.

– Я тоже.

Скотт громко застонал.

– Провалился.

– О нет, Скотт. – Доун похлопала его по руке. – Не переживай. У тебя есть еще два шанса.

Он вытянул руки и положил на них голову.

– Такой отстой.

Я с трудом сглотнула, когда увидела, что моя страница загрузилась. Я прокрутила вниз.

Литература – не прошла.

На мгновение у меня перехватило дыхание. Волна разочарования захлестнула все мое тело, и с каждой секундой меня тошнило сильнее.

Но тут я почувствовала на себе выжидательные взгляды остальных.

– А ты, Элли? – спросила Доун робко.

Я откашлялась и глубоко вздохнула. Я не хотела, чтобы они заметили, как сильно я была разочарована этим результатом.

– Боюсь, нам придется учиться вместе, Скотт, – сказала я наконец с кривой улыбкой и подняла свой телефон.

Скотт протянул мне руку, чтобы я дала ему «пять».

– Но ты сдала все остальное, – произнесла Грейс, ободряюще улыбаясь мне. – Или?

Я кивнула. Все остальные экзамены я сдала. Правда, не с лучшими оценками, но так было со многими моими однокурсниками. Говорили, что в первом семестре профессора беспощадно отсеивали всех, кто не соответствует требованиям нашего курса.

– Видишь, – Доун пихнула меня в бок. – Вы справитесь с этим.

Я кивнула, заставив себя улыбнуться.

Остаток дня я провела в одиночестве. На семинарах я с трудом могла сосредоточиться, потому что два слова в моей голове были громче всех.

Не прошла.

Если я не справлюсь с первым семестром, что будет на по-настоящему сложных экзаменах? Снова и снова мне на ум приходила моя мама. Она, конечно, была бы безумно рада моей неудаче. Не только потому что теперь могла с радостью бросить мне в лицо: «Разве я не сказала тебе сразу?» Но главным образом потому что она хотела, чтобы я вернулась в Денвер не позднее Дня благодарения.

Я заперла квартиру и сняла туфли.

Как и ожидалось, Кейдена дома не было.

Недовольно поморщившись, я пошла на кухню и достала из морозилки мороженое. Я воткнула ложку в твердую массу и вынула большую порцию.

Ты запускаешь себя, – вдруг услышала я в ушах голос матери. Я с трудом сглотнула и с грохотом поставила мороженое обратно на стойку.

Мало того, что моя мать нашла меня… нет. Теперь я к тому же оказалась в ловушке прошлого. Внутри снова была пустота, и я не знала, как ее заполнить. Только с Кейденом я чувствовала себя собой. Но он игнорировал меня несколько дней.

В горле образовался тугой комок, и я закашлялась, чтобы заставить его исчезнуть.

Возможно, мама была права.

Возможно, переехав сюда, я совершила огромную ошибку. В папиной компании у меня могла бы быть хорошая работа. У него имелись связи по всему миру. Возможно, я могла бы даже какое-то время пожить за границей. Но вместо этого я жила в квартире с парнем, который ненавидел меня, и провалила экзамен.

Была ли это на самом деле свобода, ради которой я покинула дом и приехала в Вудсхилл?

Прекрати наконец этот нелепый бунт.

Нетвердыми шагами я направилась в свою комнату и замерла в дверях.

Гирлянда, покрывала, свечи… Пелена спала с моих глаз. Я была не кем иным, как раздражительным ребенком, который просто делал именно то, что ему долгое время запрещали, даже не задумываясь о том, имеет ли все это вообще какой-либо смысл.

Я издала всхлип, который превратился в гневное рычание. Твердо решив, я вошла в комнату.

Приехать сюда было безумной идеей. Неудачным экспериментом. От некоторых вещей нельзя убежать, как бы сильно этого ни хотелось. Если мама хотела, чтобы я получила ее дерьмовое наследство, то у меня не было выбора. И наверное, в любом случае я не смогла бы стать учительницей, если уже сейчас провалила экзамены, а родители лишили меня финансовой поддержки. Как мне оплатить оставшуюся часть своей учебы?

С красными щеками я вытащила из-за комода чемодан. Я вслепую потянулась за вещами и запихивала их внутрь. Я сгребла с полки книги и флаконы духов, потом распахнула ящики комода. Одна часть моей одежды за другой попадала в кучу. Я начала громко ругаться. Мне становилось все жарче. Наверняка у меня были красные пятна на лице и шее.

– Что ты там делаешь?

Я не остановилась. Мне было плевать, что Кейден вдруг снова счел нужным поговорить со мной.

– На что это похоже? – бросила я в ответ, не глядя на него.

– На сумасшедшую, разбирающую свою комнату на мелкие части.

Я развернулась и в ярости уставилась на него. Он выглядел просто идеально, прислонившись к дверному проему, с уложенными волосами и в футболке, которая подчеркивала его сильные плечи. Веселый взгляд, которым он окинул хаос вокруг меня, только вывел меня из себя.

Моя грудь поднималась и опускалась с бешеной скоростью.

– Я собираю вещи.

– Зачем?

– Я лечу в… домой, – выдавила я с усилием, хотя на самом деле не могла назвать Денвер домом. Не после того как я узнала здесь, что на самом деле значит быть счастливым и нужным другим.

– Почему? – спросил он, скрестив руки на груди.

Мне пришлось собраться, чтобы не закричать на него.

– Я на допросе?

Он пожал плечами, и уголки его рта предательски дернулись.

Предохранитель в моем мозгу прогорел.

– Я не знаю, почему ты должен был появиться здесь именно сейчас, когда приложил все усилия в последние дни, чтобы не пересечься со мной.

Теперь он усмехнулся.

– Ах, признайся. Ты скучала по мне.

Я, фыркнув, развернулась и бросила другую часть вещей в чемодан. Найдя в комоде его свитер, я бесцеремонно швырнула ему эту штуку. К моему разочарованию, он небрежно поймал его. Теперь я была так зла, что какое-то мгновение ничего не могла сделать, кроме как, тяжело дыша, смотреть в пустой ящик.