– Неужели мать так крепко держала тебя в своих когтях? – Кейден подошел ближе, я это почувствовала не глядя. – Ты не должна делать то, что она требует от тебя, Элли. Я не знаю, что она с тобой сделала, но ты можешь поступать, как хочешь…

Я обернулась и на секунду замерла. Он стоял так близко, что мне пришлось запрокинуть голову, чтобы заглянуть в его лицо.

– Возможно, ты можешь позволить себе такую роскошь. Я – нет.

– Почему бы и нет? – Он выглядел серьезным, его свитер был перекинут через плечо.

– Ты можешь просто оставить меня в покое? – спросила я.

– Нет.

– Хорошо, тогда скажу иначе: оставь меня в покое и найди себе девушку, которая сможет терпеть твое дерьмо! У меня нет ни времени, ни желания мириться с твоими капризами.

Он запрокинул голову и громко рассмеялся.

– Мои капризы? И кто здесь сумасшедший?

Я издала разочарованный звук и сжала руки в кулаки. Но хотела бы демонстративно топнуть ногой.

– Думай обо мне что хочешь, Пузырик. Я это переживу, – сказал он. Его надменная ухмылка и то, как он пристально смотрел на меня, сводили с ума.

– Не называй меня так, – прорычал я.

– Мне лучше называть тебя Кристал?

Словно молния ударила мне в голову, и я замерла.

– Ты прекрасна, Кристал.

Моя нижняя губа задрожала, а зубы застучали. Я вскинула руки и ткнула Кейдена в грудь. Он отступил на шаг, но быстро пришел в себя.

– Оставь. Меня. В. Покое.

Кейден и не думал меня слушать. Вместо этого он сделал ошибку и подошел ближе. Я автоматически отклонилась назад. Спиной я наткнулась на комод.

– Я знаю, что ты привыкла отталкивать от себя людей. Но я повторю тебе еще раз: если я спрашиваю, что происходит, мне нужен ответ, – сказал он спокойным тоном.

Его взгляд был прикован к моему лицу, и мне стало трудно дышать.

– Меня не интересует, чего ты хочешь, – буркнула я. – Тебя это не касается, понятно?

Он недоверчиво поднял бровь.

– Ну, может, чуть-чуть! Сначала приезжает моя мать, а ты так заботлив, что мне интересно, правда ли это старый Кейден, и ночью ты укладываешь меня спать и рассказываешь все эти личные вещи, пока у меня не начинает кружиться голова. – Я глубоко вдохнула и покачала головой. – Это слишком, Кейден. Дело не в том, что я хотела нарушить твои дурацкие правила. Это просто случилось! Иногда происходят вещи, с которыми я ничего не могу сделать. Но это не повод игнорировать меня целыми днями. Господи, я беспокоилась о тебе!

Он открыл было рот, но я не закончила.

– И тогда остаются только моя мама, твое отсутствие, мой несданный экзамен по литературе, и вдруг я чувствую, что все идет к черту. Единственное, чего я хотела, это свободы. И сейчас я чувствую себя такой же пленницей, как и несколько месяцев назад. Я больше не могу дышать, и все вокруг меня такое черное, к тому же я набрала вес и…

– Элли… – сказал Кейден настойчиво и нежно взял меня за плечи.

– Нет! – воскликнула я и вызывающе вздернула подбородок. – Ты не можешь просто появиться, высмеять меня, приказать мне рассказать о проблемах, если на самом деле…

Но закончить мне не дали.

Кейден наклонился и прижал свои губы к моим. Я застыла. Слова все еще хотели вырваться из меня, но вдруг остался только Кейден, который обхватил мои щеки своими теплыми шершавыми ладонями и прижал меня к комоду. Его бедро упиралось в мое, и его губы запрещали мне говорить дальше. Меня удивило, как он был нежен. Он провел большими пальцами по моей щеке, и тогда я почувствовала его язык на своих губах. Не настойчиво, а осторожно. Как вопрос, на который нужно было сначала ответить.

Я так возбудилась, что не смогла думать. Я обвила руками шею Кейдена и дала ему ответ, которого он ждал. Глубокий стон вырвался из его горла. Он провел руками по моей талии. Не задумываясь, я обвила его ногами, когда он поднял меня и усадил на комод. Он положил одну руку мне на спину и подтянул меня к краю.

Его язык медленно прошелся по моей нижней губе. Я выдохнула ему в рот, тогда он прикусил ее, а я провела руками по его спине до узких бедер. Он был именно таким, как я себе и представляла. Тренированный и жесткий во всех местах, где я была мягкой.

Он отстранился от меня. Я закрыла глаза.

До сих пор в своей жизни я целовала только тех парней, которые – это я теперь знала – понятия не имели о том, что делают. Никогда раньше меня так не целовали. Полный желания, такого дикого и нежного одновременно наш первый поцелуй. Этот поцелуй был волнующим – в хорошем смысле и в то же время таким наэлектризованным, что все мое тело было словно заряжено.

Ошеломленная, я моргнула.

– С этого момента я всегда буду это делать, если ты не перестанешь говорить. – Кейден выглядел довольным собой. Он криво улыбнулся.

Я не могла собраться, чтобы оттолкнуть его, хотя с удовольствием сделала бы это. Вместо этого я уронила голову ему на грудь.

Кейден застыл на секунду, прежде чем поднял руку и зарылся ею в мои волосы.

– Как насчет того, чтобы ты снова распаковала свой чемодан, пока я заказываю пиццу?

Я одобрительно замычала, но не сдвинулась с места.

Внезапно руки Кейдена оказались у меня на ребрах. Он поднял меня с комода. Хотя я снова стояла на обеих ногах, они были похожи на вату. Боже мой, меня уже много раз целовали. Но никогда мое тело так не реагировало.

– Распакуй, – сказал он серьезно, а затем направился к двери. Он снова повернулся ко мне. Его взгляд ненадолго задержался на моих красных щеках и медленно скользнул по моему телу. Он покачал головой и пробормотал: – Черт возьми.

Как он был прав в этом.

– Я даю тебе разрешение реветь, – торжественно заявил Кейден, когда я вошла в гостиную. Пицца уже стояла на столе.

Пришлось против воли усмехнуться.

– Как мило с твоей стороны. Но я не считаю, что это необходимо.

– Нет? – Он указал на пиццу. – Ты совершенно уверена?

Я посмотрела на него.

– Где ты был последние дни?

Кейден опустил руку и откинулся на спинку дивана.

– У Спенсера.

– Почему?

– Пицца остывает. – Он избегал моего взгляда и потянулся за салфеткой.

– Почему? – снова спросила я и села на противоположную сторону дивана.

Кейден застонал.

– Разве мы не можем просто оставить все как есть?

– Нет.

Он поднял бровь.

– Ты удивительно непослушна для того, кто только что получил лучший поцелуй в своей жизни.

– А ты довольно самолюбив для того, кто целуется не как бог, – отозвалась я.