Здесь, на берегу Волги, под звездным небом, среди палаток и костров, непонятных песен и разговоров, он впервые за всю свою жизнь чувствовал себя счастливым среди людей. И пусть им нет до него никакого дела, пусть совсем скоро они разъедутся по своим городам и снова станут учителями, врачами, студентами или просто людьми, которые живут как придется, зарабатывают как могут и питаются чем Бог пошлет. Но пока они вместе, удивительное чувство всеобщего братства и единения захватывало всех, поднимало ввысь…

А у костра звучала новая песня – даже не песня, а будто кто-то стихи читает под гитарный перебор, медленно так, с чувством, совсем негромко:

Мудрецы, поэты, пророки

Говорили, что жизнь – петля

И что мы темны и убоги.

Это – правда. Только не вся.

Мы сегодня живем, чтоб выжить,

Завтра срежут нас, как траву,

Но иным удается видеть

Золотые сны наяву…

Тринадцатый улыбнулся. Золотые сны наяву… Неужели с кем-то еще бывает такое? Не только с ним?

И несут они это людям,

Только здесь никого не ждут.

А появится – так осудят,

Аккуратно к кресту прибьют…

Он почувствовал, как запершило в горле и слезы потекли из глаз. Ведь песня о нем, о нем! Там, в больнице, жесткая банкетка под лопатками и какие-то штуки, к которым руки пристегивают прочными ремешками, – ну, чем не крест? Пусть нет гвоздей, и копья центуриона, и толпы вокруг, ревущей «Распни его!», зато действует почти так же. И электроды у висков – покруче тернового венца.

А песня поднималась к небу вместе с легким дымком догорающего костра, таяла в вечернем воздухе… Слова были пронзительно-грустные, но и утешение звучало в них:

Предадут его в руки смерти,

И душа взлетит к небесам,

Но останется звездный ветер,

Утешающий души нам…

Сергей отер слезы со щеки. Если превратиться в звездный ветер – то и смерть, пожалуй, не страшна…

Он уже почти спал, когда кто-то подошел сзади и тронул его за плечо. Сергей вздрогнул от неожиданности и сжался в комок – заметили, сейчас прогонят!

Он резко обернулся, но перед ним стоял Володя и протягивал какой-то сверток.

– Эй, как тебя?

– Сергей.

Он не сразу вспомнил собственное имя.

– Спальник возьми, у нас лишний нашелся!

– Спасибо…

Он неловко теребил застежки и шнурки, пытаясь влезть в теплый мешок из черной шуршащей ткани.

– Эх ты, Серега! – Володя посмотрел на него с укоризной. – Сразу видно – в первый раз приехал, не умеешь ничего. Не так надо… Дай помогу.

Сергей благодарно кивнул, умостился, наконец, возле догорающего костра, запаковавшись в спальник, и вскоре заснул.

Ночь опять опустилась на землю, и в комнате, убранной черным бархатом, поднимается кверху дымок благовоний и свеча горит на столе… Заложив руки за спину, Грандмастер мерил шагами свой кабинет. Нервное возбуждение не давало усидеть на месте. Время от времени он поглядывал на кусок черного обсидиана, словно желая убедиться, что зрение не обманывает его, но алая роза все так же цвела и даже, кажется, распустилась еще пышнее.

Мысли теснились в голове, не давая сосредоточиться. Еще вчера он был спокоен, смирившись с неизбежностью, но случайная оплошность Мешко сотворила чудо! Тринадцатый почти что воскрес из мертвых, стряхнув многолетнее оцепенение. И теперь, если он сумеет добраться до обители, Круг наконец-то замкнется, и сила его возрастет многократно.

Но что будет дальше? В Круг он должен прийти сам – намеренно или случайно, это не имеет значения, потому что пути Судьбы – это сети, сплетенные богами. Грандмастер точно знал, что Тринадцатый всей душой стремится занять свое место в Круге, но как указать ему путь? Один-единственный человек, песчинка, затерянная в огромном мире, он слаб и уязвим… Зная цель, но не ведая пути к ней, легко заблудиться и сбиться с дороги.

Грандмастер долго смотрел на вздрагивающий огонек свечи. Наконец он взял остро очиненный карандаш, написал что-то на клочке бумаги и поднес его к пламени. Записка вспыхнула в один миг, но он держал листок, даже когда огонь начал обжигать пальцы.

Утром Сергея разбудило солнце. Он открыл глаза, увидел над собой ярко-синее небо с легкими облачками, верхушки деревьев… Вот и его вчерашние знакомцы спят вокруг в спальниках и палатках. Долго еще, видать, вчера сидели у костра!

Сергей вылез из спального мешка и аккуратно свернул его. Утро выдалось таким ясным и теплым, день, наверное, тоже будет жаркий. Так хорошо здесь, и люди вокруг замечательные… Только вот в душе появилось откуда-то смутное беспокойство, словно он должен был сделать что-то важное, может быть, самое важное в жизни, и – не сделал. Он чувствовал, что не может, не должен оставаться здесь, надо двигаться дальше. Но куда?

Сергей уселся возле остывающего кострища, обняв руками колени, и стал думать. Что же так растревожило его? Наверное, сон…

На этот раз ему приснился мужчина с короткой русой бородой и синими глазами. В лице его было такое удивительное сочетание мудрости и силы, что Сергей даже оробел немного. Он что-то говорил, втолковывал снова и снова, как учитель – нерадивому школяру, но Сергей не мог разобрать слов, как ни старался. Под конец он чуть не заплакал от бессилия. Наконец, мужчина протянул ему маленький листок бумаги, сложенный вдвое. Сергей развернул его и прочитал непонятное слово, похожее на крик журавля в осеннем небе – «курлык».

Интересно, что бы это могло значить?

Из палатки вышла заспанная, но улыбающаяся Алена, и Володя за ней. Они держались за руки, словно боялись потерять друг друга. В лицах их появилось что-то новое, чего не было раньше. При всем несходстве они как будто стали похожи друг на друга!

– С добрым утром! – улыбнулась Сергею девушка.

– Здравствуй… Вот, возьми, – он протянул Володе свернутый спальник, – спасибо тебе.

– Да ладно, – он беззаботно махнул рукой, – вон, Толику отдашь. Оставь себе пока, пригодится.

– Нет, – Тринадцатый сжал губы, – не пригодится уже.

Почему-то он был твердо в этом уверен.

Жизнь в лагере шла своим чередом. Двое парней пошли за водой с канистрами, другие принялись разводить костер, девушки распаковали пакеты с крупой, открыли банки с тушенкой и принялись кашеварить. Алена тоже помогала. Она как-то очень быстро вписалась в новую компанию и теперь была уже совсем своей.

Вот уже котелок исходит вкусным паром, и чайник кипит… Вся компания уселась у костра в ожидании завтрака. Только Алена вдруг загрустила почему-то. Она посмотрела на свое запястье и нахмурилась. Потом огляделась вокруг, вздохнула и безнадежно махнула рукой.

– Ты что? – Володя моментально заметил перемену в настроении подруги.