– Горелов! – Головняк щелкнул пальцами, переключая его внимание на себя. – О чем ты думаешь?

– Да я не думаю, – ответил Игорь.

– А надо думать. Или хотя бы следить за моей мыслью. Кокошин, что скажешь?

– Что я скажу? Кто он, этот дружественный Мотылю человек?

– Вот! – тихо, чуть протяжно произнес Головняк.

– Насколько сильно его обидел Самохин? – включился в разговор Игорь.

– Да, такой человек есть, – сказал Головняк.

– Возможно, он и приговорил Самохина, – произнес Кокошин.

– Сам решил все сделать или Мотыля попросил, – не выходил из игры Игорь. – Если Мотыля, то Самохина мог убить тот же Нечадов.

– Нечадов утверждает, что Мотыль не давал команды убивать, – заявил начальник. – Нечадов должен был забрать у Самохина видеозапись и отступные.

– Сказать можно все что угодно.

– Но Нечадова не было в квартире Самохина, – произнес Головняк.

– Это мы так думаем. Он смог нас в этом убедить. Нельзя исключать, что Нечадов все-таки там был, – не сдавался Игорь.

– Вот и я думаю, что нужно валить все на него. Где два убийства, там и третье. Надавим на Нечадова, он расколется, потом улики за уши притянем. Но мы же не электрический ток, чтобы идти по пути наименьшего сопротивления, – менторском тоном произнес Головняк, с укором глядя на Игоря. – Мы не за галочками должны охотиться, а за истиной. – Начальник взял паузу, чтобы подчиненные смогли оценить всю глубину его мысли.

Первым тишину нарушил Кокошин:

– Интересно получается. Самохин фигурирует в деле как потерпевший. Подозреваем мы Кучина и Мотыля. И что? Сегодня в одной точке встретились люди Самохина, Кучина и Мотыля. Но стоит предположить, что в эту же точку стремилась и некая четвертая сила, тот же знакомый Мотыля, обиженный Самохиным.

– Об этом нужно спросить Нечадова. – Игорь с трудом сдерживал зевоту. – Вот завтра и поговорим.

Но Кокошин как будто и не услышал его.

– А ведь кто-то следил за нами, – сказал он. – Кого-то я сегодня вспугнул.

– Но не догнал. Потому что ночью спал плохо. – Игорь не удержался и все-таки зевнул.

– Тогда до завтра. – Головняк насмешливо взглянул на него.

Он действительно закончил совещание, на прощание велел операм утром не опаздывать.

– Мог бы хотя пару часов отдыха прибавить, – буркнул Игорь, когда они покинули здание ОВД.

Но Кокошин думал совсем о другом.

– А ведь за нами действительно кто-то следил, – сказал он. – Был еще четвертый голубой вагон. С нами пятый получается.

– Это к Леньчику, – заявил Игорь.

– Почему к Леньчику?

– Может, он и с пассажирами пятого вагона подрался.

– Думаешь?

– Шучу. Не знаю, как оно на самом деле было.

Он очень хотел домой, под горячий душ, затем в теплую постель. Если Кокошин сейчас куда-то собрался, то пусть едет один.

Отец вернулся домой поздно, когда Яна уже собиралась ложиться спать.

– Это правда, что тебя похитили? – спросил он, обняв дочь.

От него пахло утренним кофе, рабочим полднем и вечерними конфетами с коньяком. Выглядел он уставшим, но держался бодрячком, как и всегда.

– А ты Кучину позвони, спроси, – язвительным тоном посоветовала ему Яна. – Он, наверное, сейчас со своей Элен.

Она не мечтала о свадьбе с Кучиным, знала, что с облегчением вздохнет, если он разорвет все отношения между ними. Но Кучин не приезжал к ней, не звонил, не хотел ни видеть, ни слышать ее. Ей-то все равно, конечно, однако обидно.

– Элен в участке, – сказал отец.

– Быть этого не может! Она же такой овечкой прикидывалась!

– Я знаю, кто такие Антон и Элен. Общение с этой компанией могло для тебя плохо закончиться.

– Да неужели?

– Но все плохое уже позади.

– Антон убит, – сказала Яна и вздохнула.

Возможно, Антон и не был сволочью. Вполне вероятно, что Элен нарочно его оговорила. Если так, то Шест и Ерш никакие ему не друзья.

– А Элен за решеткой. Завтра-послезавтра ее выпустят. Но если ты напишешь заявление, то она останется там надолго. Я об этом позабочусь.

– Антон убит.

Если Антон не был сволочью, то Яна действительно потеряла любимого человека. Она весь день думала, как будет жить без него, даже слезу пустила. Одну. А сейчас вдруг нахлынуло.

– Твой Антон – проходимец, каких поискать. Ты это знаешь. – Отец смотрел на Яну строго, взыскательно, но голос его при этом звучал мягко.

– Не знаю.

– Знаешь. Я понимаю, ты потеряла голову. Но это неудивительно. Самохин был специалистом по этой части, прекрасно умел разбивать женские сердца.

– А ты по какой части специалист?

– По части обеспечить своей дочери счастливое будущее. Поверь, я все сделаю для этого.

– Тогда скажи Кучину, чтобы он оставил меня в покое!

– Скажу. Поверь, я на вашем браке настаивать не собираюсь.

– Да, скажи непременно! – Ее голос зазвенел от возмущения равнодушием отца.

А вдруг она влюбилась в Кучина так, что жить без него не может? А он с такой легкостью соглашается разрушить их союз.

– Скажу, чтобы ты пока сидела дома.

– Дома?

– Под охраной. Завтра подъедут ребята из фирмы, возьмут дом под наблюдение. Ситуация напряженная. Тут столько всего намешано.

– Чего намешано?

– Того и намешано. Там не только заляпаться, но и утонуть можно.

– Я уже заляпалась, – вспомнив про видеорегистратор, сказала Яна.

Камера утонула, но не исключено, что у Антона где-то осталась копия этой записи. Вдруг она сейчас в полиции? Тот же Горелов мог выпустить эту птичку из клетки хотя бы для того, чтобы угодить Элен. Вполне возможно, что сегодня он будет ночевать в ее камере, а завтра выложит запись в Сеть. Яне что-то не хотелось быть звездой Всемирной паутины.

– Все будет хорошо. Я тебе обещаю. – Отец снова обнял Яну.

Мышцы ее тела напряглись, но отталкивать его она не стала. Может, он коррупционер и не всегда ласков с единственной дочерью, но никто и никогда ей отца не заменит. Даже Кучин.

Лицо распухло от побоев, кости болят, ребра ноют, домой охота. Настроение – полное дерьмо. Еще бы, весь день кувырком, начиная с самого утра. Но Леня уезжать не собирался, решил, что сначала Катьку дождется, а потом уже вместе с ней и уберется отсюда.