— Значит, это был Чемпион, — буркнул Теодор. — Он был с характером. Ты наверняка заслужил взбучку. Чем ты промышлял?

— Шарил по карманам у стариков, — небрежно отмахнулся Хейтер. — Подробностей не помню.

Теодор недоверчиво поглядел на ужасного коротышку.

— Так это был ты! — процедил он сквозь зубы. — Один старик, которого ты пытался обокрасть, это Сидней Браунли, покойный муж беззащитной женщины — ее ты потом убил в Кении.

— В самом деле? — удивился Хейтер. — Что ж, неудивительно, что наши дороги все время пересекаются.

— Значит, нам суждено быть врагами, — холодно заявил Теодор. — Обещаю, что ты заплатишь за все зло, которое совершил!

— В Кении я был связан, как ты сейчас, — поддразнил Хейтер Теодора. — Я был в твоей власти. И ты не закончил дело. Но в одном ты ошибаешься: я не убивал старуху.

— Что ты сказал?!

— Я не убивал Барбару Браунли. — Хейтер покачал головой. — Мне надо было бы убить ее на Ару, под тем деревом с радужной корой. Тогда у меня был удобный шанс. — Хейтер достал свой крюк, погладил ладонью блестящий металл и ткнул Теодора в плечо деревянной рукояткой. — А мой выстрел должен был убить тебя — жаль, что не получилось. — Он больно ткнул своего врага в грудь, но Теодор даже не поморщился.

— Не надо мне врать, Хейтер! — воскликнул Теодор. — Ты запер Банти в подвале, когда дом пылал. Ты убил ее!

— Я делал много зла, — ответил Хейтер, — но этого я не делал, уверяю тебя.

— Тогда кто же?

Хейтер помолчал и посмотрел Теодору прямо в глаза:

— Я не единственный, кто был в лодже, когда начался пожар.

— Лжец! — крикнул Теодор. — Ты заплатишь за это! Обещаю!

— Что ж, наша беседа получилась интересной, но я от тебя уже устал, — поморщился Хейтер и взмахнул крюком в сантиметре от лица Теодора. — Ты не доживешь до завтрашнего вечера, понял?!

Теодор, глядя с высоты своего роста, как его заклятый враг похлопывает крюком по ладони, готовясь взмахнуть им еще раз, заметил опаловый ключ-камень, вставленный в металл крюка.

— Ну и ну — помогаешь себе немножко? — с презрением фыркнул Теодор.

— Конечно, — кивнул Хейтер. — И я не единственный. Мои парни и доктор тоже владеют этой силой.

— Доктор? А, тот, в темных очках, — вспомнил Теодор. — Думаю, ты знаешь, что Картер забрал у него силу — его искусственный глаз, — когда они встретились.

Хейтер нахмурился: Логан знал больше, чем нужно.

— Ты сейчас на моем поле, — буркнул он. — Не забывай.

Теодор и бровью не повел. В его памяти всплыли слова стегоколдуна: «Это плохой человек — его тропа совпадает с твоей».

* * *

Би с Хавьером вернулись туда, где прятался Поппо Мигель.

— Поппо, все пропало! — задыхаясь от отчаяния, сообщил Хавьер. — Мы еле-еле выбрались оттуда!

— Наш план провалился! — воскликнула Би.

— Чему суждено быть, то и будет — все это часть нашей судьбы, — мудро заметил старик. — Ваши неудачи приведут вас к триумфу.

— В Кении мы встретили одного человека, стегоколдуна, — сказала Би, — и он говорил такие же странные вещи. Впрочем, теперь они уже не кажутся такими странными. Постепенно я начинаю что-то понимать.

— Твой панк замолк, — заметил Поппо Мигель. — Что с ним случилось?

Они прислушались. Тишина. Все встревоженно переглянулись. При мысли о том, что Бадж пойман, или ранен, или еще что-нибудь страшнее, Хавьер заволновался не меньше Би: он тоже, как и она, успел привязаться к панку-брахио.

— Что нам теперь делать, Поппо? — спросил он.

— Я не могу каждый день спасать всех, кто в этом нуждается, — сказал старик. — Учитесь делать это сами — я старый и когда-нибудь уже не смогу вам помочь. Хавьер, пора тебе стать заврочеловеком брахио. Следуй своей судьбе.

— Но, Поппо, — возразил Хавьер, — я не знаю, как это делается. Ты учил этому моего отца. А меня никто не учил.

— Чепуха, — махнул рукой Поппо Мигель. — Каждый человек все время учится. — Разве твои глаза ничего не видят? Разве твои уши ничего не слышат?

Хавьер растерянно посмотрел на деда:

— Что ты имеешь в виду?

— Твой учитель жизнь, а не я, — напомнил ему Поппо Мигель. Он повернулся к Би. — Пожалуйста, скажи, что ты слушала меня внимательно. Что ты узнала, молодая завродева?

Би понравилось, что ее так назвали — словно ожили древние предания. Она схватила Хавьера за руку:

— Чтобы их одолеть, нужно собрать большую армию завров!

— Но мы не должны заставлять завров участвовать в наших битвах, — возразил Хавьер.

— Верно, — кивнул Поппо Мигель.

— Но… — Хавьер осмелел, — мы можем превзойти их числом, и тогда дело до битвы не дойдет, — сказал он, выпрямляясь.

— Ты готов? — спросила Би и добавила, наклонившись ближе: — Ты готов следовать своей судьбе?

— Я должен извиниться перед тобой, Поппо, — сказал Хавьер, собравшись с духом. — Я никогда не принимал тебя всерьез, и это было неправильно. Теперь я вижу, какое огромное наследство ты мне передал. Только ты мог знать о гнезде брахиозавров и о том, что оно могло меня исцелить.

Поппо Мигель улыбнулся:

— Любой заврочеловек делается сильнее, если у него есть ключ-камень. Вот тебе подарок от меня. — Он достал из нагрудного кармана рубашки опаловый глаз — ключ-камень, который дал ему Картер, и поднял его кверху. Лучи солнца упали на темную поверхность, и она вспыхнула радужными искрами. Потом он вложил опал в руку Хавьеру и загнул ему пальцы. — Всегда носи его с собой и делай с его помощью добро. Защищай завров, когда можешь это сделать. Это и значит быть заврочеловеком.

— Поппо! — воскликнул Хавьер со слезами в голосе. — Значит, ты снова станешь слепым?

— Я был счастлив и слепым, — ответил Поппо Мигель. — Мои пальцы ведут меня, другие чувства заменяют мне потерянное зрение. Теперь вокруг меня много ключ-камней, и я немного вижу. Этого мне достаточно. — Он постучал пальцем по опализованной кости динозавра. — Этот ключ-камень я должен передать тебе, Хавьер, внук мой. Когда-то я передал мой фамильный ключ-камень твоему отцу, но с ним наша фамильная цепочка оборвалась. Мой путь станет завершенным и полным — раз я передаю этот дар тебе. Теперь иди — тебя ждет важное дело.

Генерал толкнул Лусию на землю. Ударившись коленями о жесткую землю, она поморщилась. Хейтер пнул Теодора в спину и сбил с ног, но Теодор извернулся и поднялся на колени рядом с Лусией. Положение было отчаянное. Теодор посмотрел на Лусию и слабо улыбнулся ей разбитыми в кровь губами.