— Возьмешь кого?

— Да Дымова и возьму, пускай привыкает. Мы в грузовике поедем, пусть Ваня стукнет в стенку кабины, когда у поста будем.

— Договорились.

Я подошел к машинам.

— Зельц! — Тишина. — Дымов, блин!

— Здесь я, товарищ капитан госбезопасности! — Сержант подскочил, сжимая в руках трехлинейку.

— Со мной пойдешь.

— Куда?

— Слону под муда! Работать будем. Твоя задача — спину мне прикрыть в случае чего. Идешь сзади, слева, на два шага вбок и на три шага сзади. Контролируешь все, что от меня слева и сзади.

— Так это, товарищ капитан, мне бы «наган» мой…

— Ты у нас снайпер? Ночью с полсотни метров в голову немцу из «нагана» попадешь?

— Нет…

— Так и на хрена тебе «наган»? Винтовка надежнее будет.

Я критически осмотрел сержанта. Синие галифе, белая фуражка.

— Фуражку — в кузов. На, возьми, — я протянул ему «балаклаву»,[31]показал, как ее надеть и быстро раскатать. Достал из трехдневника камуфляжное пончо.

— Сверху наденешь. Винтовку под накидку спрячь, в случае чего сбоку руки повысовываешь и работай. Стрелять только в случае непосредственной угрозы, когда меня начнут явственно и очевидно убивать. Кого на землю свалю — прикладом по чану.

— ?

— По башке.

— Понял.

Мы быстро запрыгнули в кузов. Впереди затарахтел мотоцикл. Двинулись…

Я огляделся. Док, сидя на полу спиной к кабине, поглаживал руками винтовку, лица не видно — тоже «балаклаву» надел. Кстати, да, пора и мне. Вытащив из кармана черный платок, я привычно намотал на голове чалму и заправил под нее конец платка. Теперь и у меня видны только глаза. Расстегнул клапана и проверил, легко ли выходят из кобур пистолеты. Нож и так под рукой. Дымов сжался у борта, такое впечатление, что и не дышит даже.

Скрип тормозов и стук в стенку! Пора!

Толкаю Дымова и перемахиваю через борт. Слышу, как Дымов тяжело прыгает на землю сзади, а в кузове защелкали затворы винтовок.

«Грибок»! Где он, падла? Вон он, слева.

Так, а где часовой? Не видно, но должен быть у шлагбаума. Тихонечко, вприсядочку, в сторонку от машин, теперь вперед…

Вот он! Стоит, машет жезлом. «Ублюдка» тормозит?! Так кто ж ему там отвечать будет, Фермер по-немецки кроме «хенде хох» и «Гитлер капут» вряд ли что скажет!

Как это у римлян? «Фестина ленте»? Торопись медленно? Чтобы не слышно было.

А медленно и не выходит, он уже около борта! Что-то говорит. Отвечают ему или нет, не слышу. Еще бы пяток метров… Опять говорит, уже тоном выше, недоволен чем-то. Чем, блин?! Отступил на шаг, рука к винтовке ползет… Все! Работаем! Н-н-н-а! «Стрела» рыбкой вылетела из руки. Есть! Не окривел еще… Что-то простонав, часовой валится навзничь. Жив еще! Сверху на него рушится Фермер, ну теперь уж точно кирдык.

Оклик! Слева, из-под «грибка»! Так он не один тут? Блин! Туда!

Словно подтверждая это, под грибком мелькнула вспышка, и пулеметная очередь прошлась где-то в районе шлагбаума.

Бах! Бах! С «ублюдка» ударили выстрелы. Черт, еще свои подстрелят!

Бзынь! А вот это уже у меня над ухом. Дымов постарался, и куда, интересно, он стрелял? Но нет худа без добра, вспышка выстрела слегка подсветила стрелка. «ТТ» дважды дернулся в руке. Хорош! Спекся! Видно было, как его крутануло на месте и опрокинуло. Подбегаю с пистолетами в обеих руках, лежит, добавки не просит. Полплеча как не было.

Бах! Бух!

Так, это уже на том берегу. Топот ног, это через мост мчится Фермер с подмогой, но, похоже, все. Вон, фонарь, это точно наши, тут таких нет. Слепили…

— Дымов! Цел?

— Так точно, товарищ капитан!

— Давай, часового осмотри, нож мой забери и в машинах проверь — не зацепило ли кого?

«Так, а это у нас что за тип? Погоны с просветами, унтер? Черт, не силен я в немецких знаках различия…».

Пулемет — отлично, автомат — это добре, так, подсумок с магазинами — тоже хорошо. Кобура. «А тут у нас что? Опаньки, вот это сюрприз! Унтер-то заслуженный, падла! Был…»

В кобуре у него «ВИС-35», «машинка» серьезная и хорошо знакомая, у меня такой трофейный был. Тот же люгеровский патрон, две сотни метров прицельного боя, мягкий плавный спуск, красота! Я его еще ТАМ ценил, холил и лелеял. На двести метров мы, ясен пень, стрелять не будем, но он и вблизи очень даже неплох. «Вальтер» мне Арт подогнал, так что два нормальных ствола для работы накоротке теперь есть. Так..

— Дымов!

— Я!

— Лейтенант где? Сотников?

— Здесь он.

Топот ног, и они оба подбежали ко мне. За спиной у Дымова торчали две винтовки. В левой руке он держал «Стрелу».

— Держите. — Я передал Дымову автомат с подсумками, «Стрелу» же, обтерев о мундир немца, убрал в ножны.

— Лейтенант, держи! — Я протянул ему его же собственный «наган». — Возвращаю. Хороший ствол, теперь пусть хозяину послужит.

Сотников покосился на унтера, впечатлило…

— Что там, в машинах, зацепило кого?

— Да колесо вроде пробило, а так нет. Целы все.

— Добро, лейтенант, собирайте людей, осмотритесь тут. Только быстро, времени нет. Пулемет оприходуйте.

Сотников козырнул и пошел к дороге.

— Товарищ капитан! — Это снова Дымов.

— Ну, говори.

— Я это, когда стрелял…

— Ну?

— Рано?

— Да как тебе сказать… — В ушах еще звенело от его выстрела. — В целом правильно. Он ведь мог у дороги такую кашу устроить.

У моста раздался свист.

— О, вот и командир. Пошли, Зельц, пора уже отсюда ноги делать.

Невзирая на непривычность конструкции моста, когда я вышел из караулки со следующей охапкой добычи, установка зарядов была закончена. Заметив, что двое из «группы поддержки» расположились с пулеметом прямо на мостовом настиле, я направился к ним.

«Ба, знакомые все лица!» — подумал я, узнав экс-майора и «карманного мента».

— Что же вы, товарищ Трошин, так неграмотно пулемет поставили? Сместитесь метров на пять в сторону, вон, какой хороший бугорок виднеется! — И я рукой показал направление.

Тот покосился на меня, но, ничего не сказав, встал и, подхватив пулемет, потрусил в указанном направлении.