– Даже сейчас я мог бы убить тебя. И что удержало бы меня?

– Политика, Джоунти. На борту корабля находится Артемида из Хенриадов, и, мне кажется, сейчас она более важная персона, чем я. Убить меня в ее присутствии – означает проиграть так успешно начатую для тебя партию. Ты навсегда потеряешь надежду на успех в ее глазах.

Джоунти вздохнул и сказал:

– Фаррилл, здесь холодно, а становится еще холоднее. Мне кажется, солнце заходит. Ты глуп и очень утомил меня. Все же я хотел бы знать: зачем, по-твоему, мне понадобилось убивать тебя?

– По той же причине, по которой ты убил моего отца.

– ЧТО?!

– Думаешь, я поверил, когда ты обвинил беднягу Хенрика в предательстве? Думаешь, я считаю моего отца таким глупцом, чтобы он мог чересчур довериться Хенрику? Нет, Джоунти! Мой отец должен был очень доверять своему убийце, чтобы позволить ему приблизиться к себе.

Джоунти отступил назад и поддел ногой один из чемоданчиков. Тот раскрылся, и содержимое его вывалилось на землю.

– Я вижу, у тебя разыгралась фантазия. Ты помешан на криминальных историях.

Байрон дрожал, но холод был здесь ни при чем.

– Мой отец был популярен среди твоих людей, Джоунти. Слишком популярен. Автарх не может допустить, чтобы кто-то имел больший авторитет, чем он. Ты избавился от соперника! А от меня хочешь избавиться потому, что боишься, будто я займу его место! – Его голос нарастал и постепенно перешел в крик. – Разве это неправда?

– Нет.

Джоунти нагнулся за чемоданчиком.

– Я могу доказать, что ты ошибаешься. – Он открыл его. – Радиоснаряжение. Посмотри на него. Хорошенько посмотри.

Байрон опустил взгляд на чемоданчик:

– Ну и что это доказывает?

Джоунти выпрямился.

– Ничего. А теперь внимательно взгляни на это.

В руке он держал бластер.

– Я устал от тебя, Фаррилл. Я больше не хочу разговаривать с тобой.

– Ты пронес бластер в чемоданчике с оборудованием! – Изумлению Байрона не было границ.

– А почему бы и нет? Я могу себе это позволить. Я – Автарх Линганы, и я устал от постоянной необходимости выслушивать всяких Господ Вайдемоса. – И он приказал: – Вперед! Полезай на скалу!

Байрон, неотрывно глядя в дуло бластера, отступил на шаг.

– Ты убил моего отца!

– Да, я убил его, – рассмеялся Автарх. – Я говорю тебе это только потому, что тебе недолго осталось жить.

– И ты уже не раз пытался убить меня!

– Да. Ты прав в своих допущениях. И чем сейчас это может помочь тебе? Вперед!

– Нет! – воскликнул Байрон. – Если собираешься стрелять, стреляй.

Автарх раздраженно спросил:

– Ты думаешь, я не сделаю этого?

– Я даже прошу тебя выстрелить.

– Хорошо, – Автарх прицелился в голову Байрона и спустил курок.

Теодор Ризетт прятался за скалой. Он не хотел, чтобы его увидели раньше времени. Бластер он держал в кармане. Солнце благоприятствовало ему: если бы те, за кем он наблюдал, повернули головы в его сторону, оно светило бы им прямо в глаза и его было бы трудно заметить.

Он отлично слышал их голоса. Все же хорошо он придумал с этим встроенным микрофоном! Ризетт усмехнулся. Все идет по плану, только создатель этого плана явно не рассчитывал на присутствие здесь постороннего.

Артемида не видела бластер. Она не видела и двух фигур на скале. Пять минут назад она заметила Ризетта и теперь следовала за ним. Но он шел слишком быстро. Догоняя его, она дважды упала, но даже не почувствовала этого. При втором падении она рассекла ногу, и теперь за ней оставался багровый след.

Из последних сил она сжимала нейронный хлыст.

Как привлечь к себе его внимание? Она крикнула:

– Ризетт! – И вновь: – Ризетт!

Внезапно она споткнулась. Солнце светило ярко, но мир потемнел, сознание начало покидать ее. Артемида почувствовала, что касается земли, что хлыст выскальзывает из пальцев…

Чьи-то руки подхватили ее. Она с усилием приоткрыла глаза.

– Байрон? – прозвучал еле слышный шепот.

В ответ послышались слова, но это был голос не Байрона. Это голос Ризетта, поняла она.

И тут сознание окончательно покинуло девушку.

На лице Автарха было недоумение, как у ребенка, которому дали игрушку и тут же отобрали ее. Он вновь и вновь нажимал на спуск бластера, однако выстрел так и не раздался.

Байрон сказал:

– Кажется, с твоим бластером что-то не в порядке?

Автарх переводил взгляд с Байрона на оружие. С ужасом он обнаружил, что бластер разряжен. Теперь оружие было просто бесполезной игрушкой. Автарх отбросил его в сторону.

– Око за око, – голос Байрона дрогнул.

Автарх, ничего не говоря, отступил назад.

Байрон медленно шагнул к нему.

– Существует множество способов убийства, но я не буду удовлетворен, если смерть твоя наступит сразу. Тогда ты не успеешь ощутить ее. Это будет плохо. Думаю, я должен продлить этот процесс.

Внезапно до его слуха донесся отчаянный крик:

– Ризетт! Ризетт! Не стреляй!..

В ту же минуту Автарх бросился на Байрона и повалил его на землю. Его пальцы пытались сдавить шею юноши. Байрону удалось вывернуться. Автарх отскочил в сторону, тяжело дыша и готовясь повторить попытку.

Они вновь сцепились и покатились клубком по земле. Потом вскочили, держа каждый свой карбондиоксидный цилиндр наперевес. Внезапно Автарх метнул цилиндр в сторону юноши, но не попал, и цилиндр с грохотом покатился по скале.

Это разозлило Байрона. Подскочив к Автарху, он рывком втащил его на вершину скалы, подталкивая к самому краю. Автарх уже чуть не потерял равновесие, но противник вовремя схватил его за руку.

– Ты подошел слишком близко к краю, Джоунти. Я еще не хочу, чтобы ты умирал. Поэтому не торопись.

Джоунти застонал от бессильной злобы.

И тут прозвучал голос Ризетта:

– Подожди!

– Убей этого человека, Ризетт! Убей его! – заверещал Автарх. В нем возродилась надежда.

Ризетт медленно поднял оружие и прицелился.

– Как ты думаешь, – спросил Байрон, – почему твой бластер оказался разряженным, Джоунти?

– Что?! – Автарх растерянно заморгал.

– Твой бластер разрядил не я, Джоунти. Так кто же? Кто сейчас целится в тебя, Джоунти? Не в меня, Джоунти, в ТЕБЯ?