– Да. Спасибо. – Смотреть на Кэма Гвен не могла. Лицо горело. Она сгребла сдачу, сунула мелочь в карман джинсов, взяла бокалы и только потом подняла голову. Спокоен и собран. Как всегда. Мало того, он еще и ухмылялся, что, к несчастью, только добавляло ему привлекательности. Наглец.

Когда Гвен проснулась на следующее утро, за окном шел снег. К счастью, посланный небом святой мастер-ремонтник починил бойлер. К ланчу снегопад прекратился, и она вышла из дома полюбоваться свежим белым покрывалом, чистым новеньким миром. У задней двери Гвен споткнулась о какой-то ком. Надо быть внимательнее, напомнила она себе и подняла запорошенный снегом пакет в дюйм толщиной, обернутый серебристой фольгой. Следы на дорожке, если они были, скрыл снежный покров.

Холодно, тихо. Мир как будто замер. С ближайшего дерева слетела сорока, и Гвен машинально помахала ей рукой. Сорока уселась на садовую стену и каркнула. Звук так напоминал скрип передней калитки, что Гвен оглянулась. Секундой позже на боковой дорожке появилась Аманда, и Гвен посмеялась над собой: скрипела все-таки калитка.

– Я вовремя? – спросила Аманда. – К чаю?

– Конечно. – Гвен подобрала пакет, смахнула с фольги снежную пыль. – Заходи.

– А это что? – Аманда взглянула на пакет.

– Даже не знаю. На днях кто-то оставил на ступеньках имбирный кекс. – В серых глазах женщины Гвен заметила затаившееся напряжение и настороженность, которые не исчезли даже после того, как они поздоровались.

– Холодно сегодня, – сказала она, включая чайник и ощущая покалывание в ушах и пальцах.

– Минус шесть. – Аманда огляделась, как будто никогда не видела кухню, потом вдруг повернулась. – А можно мы попьем чай в другой комнате?

– В гостиной?

– В любой другой. Айрис показывала мне только кухню, а хотелось бы посмотреть весь дом.

– Конечно. – Ее желание странным образом тронуло Гвен. – Иди и смотри. Тебе кофе или чай?

– А кофе настоящий? Если да, то кофе, – бросила Аманда, уже выходя из кухни.

Курсируя между чайником и холодильником, Гвен старалась не обращать внимания на сороку, перелетевшую на подоконник и сидевшую там, прижав к стеклу длинный хвост. Она хотела открыть окно и прогнать птицу: сорока у окна – плохой знак, ведь у нее под языком капля дьявольской крови. Глория всегда говорила, что сорока у окна – вестник смерти, но это, конечно, нелепость. Предрассудок. Тем не менее Гвен старалась не смотреть в окно. Если не видеть птицу, то можно притвориться, что ее там нет.

Заварив чай, она развернула пакет, в котором оказался глазированный рождественский кекс с красной каемкой и снеговиком сверху. Аманда еще не появилась. Взяв горячую чашку, Гвен спустилась вниз. Гостья стояла на коленях перед секретером с открытым верхом и выдвигала ящики. Когда Гвен вошла, она выпрямилась, ударившись головой о крышку.

– О… Привет. – Аманда потерла ушибленный лоб.

– Ищешь что-то?

Щеки ее вспыхнули. В ее глазах блеснули слезы.

– Извини. Я только проверяла кое-что. Я… мне нужно проверить.

– Эй, все в порядке. – Гвен подошла ближе. – Я могу чем-то помочь?

– Нет, нет. Я просто… смотрю. Любопытно. – Аманда притворно рассмеялась.

– Ты искала что-то конкретное?

Гостья вздохнула.

– Я бы выпила кофе, – заявила она и промаршировала мимо.

– Ладно, – сказала Гвен в пустую комнату.

В кухне Аманда встретила Гвен беззаботной улыбкой.

– В саду весной будет красиво. У Айрис все росло и цвело.

Так, значит, делаем вид, что ничего не случилось.

– Садись, – предложила Гвен и села сама. – Ты, по-моему, расстроена. Я могу помочь?

Аманда покачала головой.

– Наверно, это просто ерунда. Просто Лили что-то сказала, но, скорее всего, из вредности. Ты же знаешь, какая она.

– Вообще-то нет.

– Конечно, ты же все пропустила. – Аманда подалась вперед. – Она неприятный человек. Ей нельзя доверять.

Гвен так и подмывало напомнить гостье, за каким занятием она только что ее застала.

– Серьезно. Ты будь с ней осторожна.

– Почему ты так говоришь? – Гвен не нравился этот разговор, разговор двух сплетниц, обсуждающих что-то неприятное.

– Знаешь, в каком доме она живет?

Гвен кивнула, отпила чаю и постаралась не думать о себе как о большой-большой лицемерке.

– Ну так вот. Дом ей достался от родителей. Ее мать давным-давно отправили в дом престарелых из-за ранней деменции или чего-то в этом роде, но отец был жив, а потом заболел. Лили приехала ухаживать за ним, и вскоре после этого он умер. – Аманда откинулась на спинку стула. – Вот так-то.

Гвен нахмурилась.

– Что-то я не совсем…

– Она его убила, – сухо пояснила Аманда. – Это все знают, полиция провела расследование, но никаких доказательств, чтобы предъявить обвинение, не нашла.

– То, что ты говоришь, очень серьезно. Что значит «все знают»? Да и зачем ей это делать? – Гвен стало не по себе. Она прекрасно знала, каково это, когда тебя ложно обвиняют в чем-то ужасном.

Аманда пожала плечами.

– Из-за денег? Ради дома? На своей работе она получает немного, а какие здесь цены, ты и сама знаешь. Настоящее вымогательство.

– Но навредить собственному отцу…

– Говорят, они не ладили. Судя по всему, он был домашним тираном.

– Бедная Лили. – Пендлфорд был еще более недобрым и предвзятым, чем помнила Гвен. Как это говорят? Судим судом равных себе. Только суд здесь лишнее.

Аманда фыркнула.

– Вот уж нет. Она ж убила старика. Столкнула с лестницы и оставила его умирать.

– Но, может быть, и нет, – возразила Гвен. – Если полиция провела расследование, то почему мы должны считать ее виновной? Он был болен, плохо держался на ногах…

– Если бы вы жили здесь, то не защищали бы ее. Вы уж мне поверьте.

Гвен решила, что этого хватит. В конце концов, можно просмотреть записи Айрис и узнать правду. Или, по крайней мере, ее версию правды. Она вдруг поняла, что доверяет Айрис намного больше, чем Аманде, и это было странно.

После ухода Аманды мысли, которых Гвен сторонилась, вернулись с удвоенной силой. Кэм у стойки бара, воплощение секса, предлагающий яблоко соблазна. Чтобы отвлечься, она прошлась по дому. Что-то мешало ей сорваться и побежать к Кэму, на бегу сбрасывая с себя одежду. В гостиной, уже по привычке, она села в кресло с одним из дневников Айрис.

У мистера Байрса все еще болят ноги.

Отлично. Тема болезни Фреда Байрса – прекрасный антиафродизиак.