– Вы здесь, мы там. Нехорошо. – Гарри протянул руку Руби. – Я – Гарри.

– Друг Кэма, – добавила Гвен.

– За грехи мои, – улыбнулся Гарри.

Не успела Гвен сказать спасибо, нам и так хорошо, как Руби уже встала из-за столика, прихватив пальто и бокал.

Гвен укоризненно покачала головой за спиной Гарри, но Руби пожала плечами и одними губами произнесла: «Что?»

– Еще раз привет, – сказал Кэм.

Гвен нехотя опустилась на лавку.

– По-моему, Гарри, я раньше тебя не встречала, – сказала Руби. – В молодости.

– Эти двое общительностью не отличались. Все говорят, что они предпочитали компанию друг друга.

– Уж мне ли не знать. – Руби закатила глаза. Что было несправедливо, потому что в полной мере относилось к ней самой с Дэвидом.

Гвен подцепила ногтем краешек этикетки на бутылке лагера.

– Вели себя как помешанные. Целоваться да обниматься могли часами. Я уже думала, что они дышать научатся через уши.

Гвен пнула Руби под столом.

– Ох… – прошипел, скривившись, Гарри.

– Гарри появился позже, – сказал Кэм. – Мы тогда взломом домов занимались.

Гвен вопросительно подняла бровь.

– Не взломом, – поправил Гарри. – Съемом. Временное явление.

– А потом вдруг стали адвокатами? – нахмурилась Руби. – Все так просто?

– Эй, стоп. – Гарри поднял руки. – Я не адвокат.

– Он еще хуже, – улыбнулся Кэм. – Полицейский.

– Завидуешь? Дамам нравятся мужчины в форме, – противным голосом произнес Гарри.

– Это точно установлено? – поинтересовалась Гвен. К счастью, воспоминания об их с Кэмом романтических отношениях закончились. И что касается Гарри, то он, вероятно, пользовался успехом как в форме, так и без нее. В нем ощущалась невероятная уверенность и солидность. Нечто прочное, неколебимое. Нечто, говорившее: Эй, все будет хорошо. Давай выпьем пивка на солнышке. Кэм же транслировал другое: Все что-то замышляют, и я намерен выяснить, что именно. Оба, если подумать как следует, явно занимались не своим делом.

– Если уж быть точным, я – солиситор, – услышала Гвен, переключаясь со своих мыслей на разговор.

– То же, что и адвокат, только в сто раз скучнее, – вставил Гарри.

– Спасибо, – сказал Кэм, – но по сути да.

– То есть в этих захватывающих судебных битвах ты не участвуешь? – разочарованно заключила Руби.

– Слава достается барристерам. Они ходят в Высокий суд и защищают обвиняемых в уголовных преступлениях. У солиситоров три главных направления. – Кэм выставил три пальца. – Развод, смерть и консультации.

– Какая скука, – сказала Гвен.

Кэм пожал плечами.

– Хватает, чтобы платить по счетам.

– Но развод… Там такие споры. – Гвен покачала головой. – Это же кошмар.

– Я видел, как люди ведут себя при разводе, и желанием вступать в брак не горю. – Кэм поежился. – А ведь они любили друг друга когда-то и обещания давали.

Гарри похлопал друга по спине.

– Не слушай нашего Мистера Грима, Гвен. Уверен, под заскорузлой кожей бьется отзывчивое, романтическое сердце. На самом деле он как карамель. Мягкий, сладенький и липкий внутри.

– Я не мягкий, сладенький и липкий, – фыркнул, морщась от отвращения, Кэм.

– Ты именно такой. – Гарри улыбнулся, словно не замечая, что Кэм готов покрошить его на кусочки.

– Не представляю, как тебе хватает терпения… – Гвен не закончила, перехватив угрюмый взгляд Кэма, и торопливо добавила: – Извини.

– Навык, несомненно, приобретенный, – подхватил Гарри. – Когда я только познакомился с тобой, ты был готов вырубить каждого, кто тебя раздражал.

– Случалось и такое. – Кэм криво усмехнулся. – Но, как оказалось, Общество юристов не одобряет такие методы.

– Зануды, только удовольствие людям портят.

Кэм кивнул.

– Теперь я просто бью их по кошельку.

Потом Руби нашла общую тему с другом Гарри, а Гвен ждала ее в баре, разглядывая бутылки с разноцветным содержимым. Она даже начала планировать, как можно поиграть с темой радужной выпивки, когда почувствовала присутствие Кэма. Вот здорово. Теперь у нее развилось чутье на Кэма. Какая радость.

– Можно с тобой поговорить?

Гвен закрыла глаза. Но голос и впрямь роскошный. Внутри что-то тренькнуло, как будто она настраивалась на новую, неведомую частоту.

Боб спросил, что она будет, и Гвен заказала «Саузерн комфорт», в последний момент отказавшись от красного вина. Ей требовалось что-то… да, что-то покрепче.

– Что у тебя? – Она повернулась наконец к Кэму.

Он подождал, пока Боб поставит перед ней коктейль.

– Я думал о нас…

– Извини за Руби. С тактом у нее плохо.

– Ничего. – Кэм улыбнулся и стал вдруг похож на себя прежнего – с роскошной кривой ухмылкой и очаровательно-дерзким огоньком в глазах. – Не знаю, заметила ли ты, но мне трудно держаться от тебя подальше.

– Неужели? – Гвен пришлось собрать все силы, чтобы остаться в вертикальном положении. – Я так долго на тебя злилась, но теперь, когда ты здесь, это чувство уже не главное.

– Главное чувство? – Он снова переключился на свой обычный тон. Тон, которым мог бы говорить вежливый робот. Гвен схватила бокал с коктейлем и осушила одним глотком.

– Думаю, нам надо переспать.

Гвен задохнулась, и алкоголь обжег носоглотку и горло. Она закашлялась, отфыркнулась и достала салфетку – вытереть слезящиеся глаза. И лишь потом выдавила:

– Пардон?

– Это разрядило бы обстановку.

– Да, романтично. – Гвен высморкалась и убрала салфетку.

– Дело не в романтике. Я имею в виду завершение.

– Завершение, – эхом отозвалась Гвен.

Подошедший к ним Боб откупорил бутылку красного.

– Да, – как ни в чем не бывало подтвердил Кэм. – Потом мы сможем двигаться дальше. Как друзья. Как взрослые люди. – Все это он излагал так, словно они обсуждали погоду.

– Вау.

– Тебе необязательно принимать решение прямо сейчас.

– Ты такой великодушный. – Гвен не знала, что делать, и разрывалась между двумя желаниями: вмазать по этой самодовольной физиономии и швырнуть его на пол и…

– Принеси мне орешков! Поджаренных! – крикнул через паб Гарри.

– Ты будешь еще что-то заказывать? – спросил Кэм.

Гвен вздрогнула. Перед ней с бесстрастным лицом стоял Боб.