– А что там с делом леди Родгард? – спросила она. – Она ведь также по праву носит титул графини Аррандейл, а графство Аррандейл имеет место в палате лордов. Графиня настаивает на том, что это место по праву принадлежит ей, и я не вижу причин, по которым ей в этом должно быть отказано.

– Леди Родгард – дама со множеством странностей. Например, она кормит детей сама, не прибегая к услугам кормилиц, и при этом не отвлекается от насущных дел. А еще пишет статьи в газеты по вопросам усовершенствования законодательства.

– Но что странного в том, что она желает заседать в парламенте? А ведь ей к тому же не позволяют отослать в палату своего депутата, и графство политически обезглавлено.

– Именно поэтому титулы всегда должны наследоваться по мужской линии, – сказала мать. – Все прочее ведет к неразберихе, а в мире и без того царит полнейший хаос. Поведение американцев совершенно абсурдно, и если не держать ухо востро, то эксцентричные дамы вроде леди Родгард вконец перевернут все с ног на голову. Сама посуди: она отправилась на север, дабы заняться своими поместьями, – в то время, когда ей надлежало быть подле супруга, в Вестминстере! Отчего не послать на север своего представителя, я в толк не возьму. Хуже того – она взяла с собой младенца! Остается молиться, чтобы дитя выжило.

Джорджия вовсе не была уверена, что эти молитвы будут искренними – ведь Диана Родгард всегда раздражала ее мать, – все же произнесла:

– Аминь! – и вновь уткнулась в журнал мод.

А графиня раскрыла какую-то конторскую книгу. Наверняка просматривала счета Эрнескрофта – так же, как в свое время Джорджия проверяла счета Мейберри. Если бы она предоставила это Дикону, в финансах семьи настал бы полный хаос, а ушлые слуги прибрали бы к рукам крупные суммы. Неужели все мужчины одним миром мазаны? Неужели дела самых крупных поместий всецело находятся в женских руках? Интересный вопрос: а кто ведет денежные дела у Дрессера?

Нет, она далека была от мысли предложить Дрессеру свои услуги, однако скучала по этой части своей жизни куда сильнее, нежели подозревала. В цифрах и бумагах было что-то умиротворяющее, она с наслаждением приводила их в порядок, проверяла, систематизировала. Да, ей нужен муж, который доверил бы ей дела, но вот как такого найти? Загадка. Такая же, как и имя лорда Дрессера. Как его зовут? Наверное, он терпеть не может свое имя. Моисей? Эсав? Или Боаз? Интересно, есть ли в святцах имечко Хризостом? Мужчины порой берут фамилию матери. Блетчеруэй? Пибоди? Пикл? Джорджия хихикнула.

– Ты что это раскашлялась? – спросила мать.

– Нет-нет, мама, все в порядке, – сказала Джорджия, кусая губы. Она уже в красках представляла, как поделится с Дрессером своими предположениями на балу.

Джорджия разглядывала коллекцию кубков и вазочек, собранную Уинни, когда к ней подошел лакей.

– Прибыл граф Селлерби, миледи.

– Проклятие! – пробормотала Джорджия себе под нос, понимая, что вряд ли откажется от встречи с ним – особенно после того как он проделал немалый путь из Лондона. Она со стыдом вспоминала приглашение, разорванное в клочки, которые она потом утопила в «озере» Уинни. – Я скоро спущусь, – объявила она лакею и поспешила в свою комнату, чтобы снять фартук и привести себя в порядок.

Оказавшись в своей спальне, она спросила Джейн:

– А вдруг он явился, чтобы сделать мне предложение? Как быть?

– Отказать ему, миледи.

Джорджия замерла, обдумывая положение.

– Никогда прежде мне не приходилось отказывать поклонникам.

– Вам стоит лишь сказать «нет», миледи. Очень вежливо.

– Полагаю, ты права. Впрочем, может быть, обойдется? Он знаток хороших манер и знает, что прежде следует обратиться к моему батюшке. А вдруг он уже сделал это? О боже и все святые, но ведь батюшка не одобрил бы его кандидатуру. А если они беседовали, тогда почему отец ни слова не сказал мне?

– Даже если милорд и получил разрешение у вашего батюшки, вы можете сказать «нет».

– Разумеется, могу! Надеюсь, мне удастся сказать ему «нет», не выражая открыто неповиновения воле отца.

Джейн успокаивающе положила руку на плечо госпожи:

– До этого не дойдет, миледи. Лорд Селлерби слишком хорошо воспитан, чтобы всерьез вас расстроить.

– Меня расстраивает столь сильная его привязанность ко мне – особенно учитывая то, что я не могу ответить ему тем же. Прошу, спустись вниз вместе со мной, Джейн. Он поймет намек.

– Хорошо, миледи. Однако вспомните: вы весьма благоволили ему за два года до смерти лорда Мейберри.

– Теперь ты взялась меня укорять? Прекрати! Все мои прегрешения мне известны. Тогда я была замужем, так что в этом не было ничего дурного. С Селлерби хорошо было посещать увеселения, которые Дикон терпеть не мог: концерты старинной музыки, лекции по искусству, философские вечера… Ну да полно. Надо побыстрее его спровадить – у нас уйма дел.

Селлерби поджидал ее в небольшой гостиной – Джорджия невольно отметила его строгий, но весьма изысканный наряд. Даже мелкие детали были безупречны – в Эрне он обычно выглядел иначе. Сейчас же на нем был скромный серый костюм с чеканными серебряными пуговицами, манжеты отделаны почти невидимой тончайшей полоской кружев. Из украшений – одно-единственное кольцо и золотая булавка на шейном платке. Темно-каштановые волосы были аккуратно причесаны.

Может, стоило переменить свое мнение о нем?

– Селлерби, – она протянула ему руку, – как мило с вашей стороны приехать навестить меня, ведь отсюда до Лондона путь неблизкий.

Селлерби поцеловал ей руку. Губы его и вправду коснулись ее кожи, что было не вполне comme il faut[4].

– Моя дорогая Джорджия, вы прекрасно знаете, что ради вас я добрался бы и до Индии!

– До Индии! – Джорджия присела на стул, чтобы лишить Селлерби возможности сесть с ней рядом. – И вы привезли бы мне оттуда рубинов?

– Размером с голубиные яйца!

Джорджия беспечно хихикнула:

– Но надеюсь, сейчас вы принесли мне кое-что более ценное: последние городские слухи. Как склока у Графтонов? Стихает или, напротив, разгорается?

Селлерби тотчас принялся рассказывать – он прекрасно знал, что именно может заинтересовать Джорджию. Он был хорош собой… вернее, не совсем так: лицо у Селлерби было ничем не примечательное, однако манеры и стиль делали его почти красивым.

– А когда вы собственной персоной появитесь в Лондоне, Джорджия? Признаться, я удивлен, что вы приехали именно сюда.

– Я хотела повидать сестру и ее малышку. А сейчас помогаю ей готовиться к балу.

Джорджия спохватилась, но было поздно – слово уже слетело с языка.

– Ах да! – Он расправил щегольские манжеты. – Я пока не получил приглашения.