— Ну ладно, — смирился Фёдор. — Отдашь ей сценарий тогда. Даш, передай, — он протянул оставшийся экземпляр через ряды. — Прочтёт сама. Послезавтра, значит, она уже будет?

— Да.

— Ну и отлично. Тогда начинаем, — он взял свой сценарий в руки и перевернул страницу. Поправил очки и прошёлся глазами по залу. Задержался на нашей троице. — Кто будет мешать мне читать — уволю нахрен! Будете скакать в массовке на ток-шоу. Поехали.

* * *

На следующий день мне удалось завезти Диане сценарий и перекинуться с ней парой слов. На время посещения как раз выпадала тренировка. За всеми этими событиями я и так пропустил уже несколько занятий, и тренер остался мной крайне недоволен.

— Спасибо, что привёз, — улыбнулась она мне, прижимая к себе листы.

После несанкционированного вторжения в палату, никого больше к Диане не пускали разгневанные врачи, и палата вип уже не спасала. Мы говорили в коридоре приёмного покоя.

— Да не за что. Ты главное, всё прочти внимательно и отнесись серьёзно. Фёдор спросит с тебя в двойном размере за отсутствие на прошлой репетиции.

— Ты ему объяснил, почему меня не было?

— Конечно, — кивнул я. — Не переживай, все хорошо. Но на следующей репетиции желательно уже появится.

— Когда она? — спросила Синеглазка.

— Послезавтра.

— Так меня послезавтра и выписывают.

— Во сколько? — спросил я, уже прикидывая как бы мне её забрать с вещами и отвезти домой.

— Врач сказал после обхода и оформления выписки, часа в два — три дня, — ответила она.

— Тогда после пар заеду за тобой и сразу отсюда поедем на репетицию.

— О боже… — закатила она глаза.

— Что? — не понял я и нахмурился.

Опять спорить собралась о том, что я хочу её забрать отсюда сам?

— Я поеду такая лохматая на репетицию? И не накрашенная??

О боги… Теперь глаза закатил я. Всё же Ди гораздо больше похожа на девчонку, чем я мог думать раньше. Окинул её взглядом. И ничего не лохматая, с чего она это взяла? Волосы чистые, сплетены в косу, одежда тоже вся аккуратная. Только что ни грамма косметики на лице? Так ей так даже идёт.

— Не помню, чтобы ты когда — то ярко красилась, — изогнул я бровь. — Так чего страдать принялась теперь?

— Красилась!

— И что ты красила? Уши?

— Ресницы. И губы. Блеском.

— Ди, не выдумывай, — наклонил я голову на бок и посмотрел ей в лицо. — Косметика тебе совершенно не нужна. Ты и без неё потрясающе красивая.

Она замерла на месте и растерялась. Щёки стали пунцовыми. А что я такого сказал? Правду. Она и есть потрясающе красива. И что не маловажно, эта красота натуральная.

— Чего уставилась, Синеглазка, синими глазками? — подтрунил я над ней.

— Ты правда…так считаешь? — спосила она, в смущении наматывая кончики волос на палец. Чёрт, как же сексуально она это делает… Не как Ежова, пошло и вызывающе, а очень нежно и чувственно.

Тряхнул головой, прогоняя наваждение в виде двух голых тел, занимающихся нежным сексом, одно из которых — я, а другое — она… Блин, кажется, меня уже всё в ней возбуждает! Это вообще лечится?!

— Правда, — ответил я. — Иначе бы промолчал. Я похож на подхалима или брехуна?

— На подхалима — нет.

— А на брехуна — да?

— Ну-у-у-у… — протянула она, а потом повернулась и посмотрела в мои глаза. видимо, решила быть со мной честной и откровенной, и сейчас я услышу от неё что — то не очень приятное, но я уважаю Диану за эту честность и полное отсутствие фальши и наигранности в общении. — Не знаю, Мир. Если честно, слава о тебе не особо хорошая ходит.

— Это какая? — усмехнулся я, желая услышать из её уст то, каким видит меня она. Или видела раньше.

— Ты девушек обижал. И обман — самое малое из того, что ты творил.

Нет, всё же не особо приятно услышать, что она видит меня таким. Гадом. Самое мерзкое, что это ведь правда, и как разубедить Диану после того, что я, собственно, вытворял практически на её глазах, я не представляю. Но я попытаюсь, потому что мне этого очень хочется. Чтобы она мне верила.

— Они прекрасно понимали, на что идут, — пожал я плечами. — Они хотели обмануться сами. Я им ничего не обещал.

— Да, но мы всегда верим в лучшее, верим в любовь. И такому как ты, Мир, верить очень трудно.

— Ага, — усмехнулся я. — Особенно Ежова верит в любовь и лучшее в людях.

— Ну… Ежова. Она вообще отдельная тема.

— Да нет, Ди, — посмотрел я на неё. — Просто это ты очень наивная. У тебя другие понятия. Это ты верила бы в любовь. А Ежова хотела секса — извини. И моих денег. Только у меня их нет, а секс с ней мне надоел. Да и вообще надоело это всё… Хочется чего-то настоящего уже.

— Нет денег? — удивилась она. — Ты же мажор.

— Ну такой вот мажор, липовый, — усмехнулся я. — Я с отцом поругался. И кроме квартиры и машины я ничего от них не получаю. Я содержу себя сам. А на эти шмотки брендовые коплю по полгода, покупаю их раз в год и ношу аккуратно.

— Надо же… — протянула она задумчиво. — А я думала, что мы с тобой совсем из разного теста.

— Не такое уж оно и разное, как видишь.

— А выглядело всё иначе.

— Картинка не всегда отражает истинную суть. Это может быть и просто красивая иллюзия.

— Я уже поняла. Но сказано красиво, Ланской! Пятёрка тебе по философии.

Мы сидели с ней на жестких больничных креслах рядом и беседовали как старые друзья. Впервые между нами не было той напряжённости, какая обычно витала. Я сам удивился насколько мне легко сейчас открываться перед ней. Ни одна из девушек о моей жизни и конфликте с отцом не знает. Только Диана. Первая…

— А с отцом чего поругались? — спросила она.

Мы сами не заметили, как пальцы наши переплелись, а её голова оказалась на моё плече. Мне хотелось закрыть глаза и замурчать от удовольствия. Сейчас мне даже не нужен секс. Я счастлив, что вижу её глаза, слышу нежный голос и чувствую её тепло на своём теле, ощущаю её тонкий аромат волос…

— Он был против карьеры актёры.

— Почему? — подняла она голову и уставилась на меня. А вот бывает и так, Диана. Деньги в семье — это еще не признак благополучия. — Мои, наоборот, поддержали только. Гордятся очень.

— Повезло тебе с семьей, Ди. А мой отец считает такую работу несерьёзной, нестабильной и не денежной.

— Так тебя даже в сериалах снимали уже! И роли у тебя главные в театре. Тебя ценят люди, понимающие толк в театре и искусстве!

Я невольно улыбнулся. Поддержка — это всегда ценно. Если бы и для моей семьи всё было так просто!