свернул в правое крыло и пошел по коридору ко мне навстречу. Такой понурый и сердитый, что даже и не заметил бы меня, если бы я его не окрикнул.

— Эй, Фил, привет, ты чего такой? — надеясь вывести друга на откровенность, схитрил я.

— А, Эрик, привет. Да, скажи, ты не видел случайно Изи? — вдруг поинтересовался Фил, и на всякий случай пояснил. — Кухарка, такая хорошенькая…

— Нет, — соврал я, — а что?

— Она вчера попросила ей утром помочь настряпать пирогов, ей по делам нужно было куда-то сходить.

— И часто ей нужно по делам? — поинтересовался я, скрещивая руки на груди.

— Мне не трудно ей помочь, — пожал плечами Фил, уставившись в пол.

Мне прям захотелось взять и хорошенечко встряхнуть друга. Он был похож на пай мальчика отличника, которого взяла в оборот школьная красотка. Он ей всю домашку делает, портфель таскает и даже дышать забывает в её присутствии, она же и спасибо-то не всегда соблаговолит сказать. Виляет хвостом перед другими, а этот дурак будет прозябать в вечной френд-зоне, пока она замуж за какого-нибудь идиота не выйдет.

Нельзя так с бабами, им волю дай — они на шею сядут и ножки свесят. Не зря сам Пушкин, знатный ловелас, говорил: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей». Бестолковой бабе, как сучке, нужен хороший хозяин и крепкий поводок, а в некоторых случаях еще и намордник не повредит.

Но это так просто не втолкуешь, такая мудрость достигается в основном только методом проб и ошибок.

— Что в этот раз пошло не так? — сдержав раздражение, спросил я.

— Я постряпал пироги, а ее все нет. Я не умею их печь. А если Альфред спохватится, то ей несдобровать. Сегодня на кухне уйма работы. Гостей кормить.

Вот и первый урок для Фила. Однако не повернулся у меня язык, сообщить Филу, что его зазноба, скорее всего, свалила в закат с тощим уродом.

— Пойдем, у меня есть немного времени, помогу тебе, — вздохнул я.

— Спасибо, Эрик! Но чем ты поможешь? Ты разве умеешь печь пироги?

Что я всегда умел делать мастерски, так это хорошо готовить. Меня с раннего детства родители оставляли надолго одного дома — у всех с утра до вечера была работа, поэтому обслуживать себя сам я научился лет так с пяти. Потом долгая холостяцкая жизнь.

Да бабы вообще готовить не умеют, я сколько испытывал их на это дело. Не-е, хочешь сделать вкусно, делай это сам!

— Я на этом деле собаку съел! — заявил я.

Фил покосился на меня с опаской.

Оказалась, печь пироги я умел на нормальной современной плите, но никак не в печи. В итоге, мы сожгли все к черту, при этом горелое умудрилось быть еще и сырым. На кухне бедлам, вонь, дым. Мы же оба все угваздались в муке и к тому же смертельно устали.

Прибежал Альфред. Старик обвел ошеломленным взглядом кухню, сначала смертельно побледнел, а потом на лице его выступили багровые пятна.

Он выхватил нас и за шкирку вытянул из дымового облака.

Старик был по-настоящему взбешен. И я понял, что здесь меня уже никакой титул не спасет.

— Что вы здесь устроили, во имя всех ликов Триликого?! — изменяя своей обычной сдержанности, взревел Альфред.

Фил от страха потерял дар речи и как рыбка беззвучно шевелил губами.

— Мы тут пирожками балуемся, — как нашкодивший мальчишка, пробормотал я.

Я думаю, если бы не субординация Альфред сунул бы мне эти злосчастные пирожки в жопу.

Но он решил найти более безопасную цель для своего гнева.

— Где эта вертихвостка, Изи?! — требовательно спросил он у Фила.

— Мы не знаем, — жалобно пискнул Фил.

— Чем я теперь буду кормить гостей?! — в отчаянии поинтересовался старик, глядя на нас как на исчадия ада.

— Э-э-э, а давайте, бутеры замутим, — чувствуя себя виноватым, предложил я.

— Вы оба, — старик махнул рукой, — делайте что хотите, но, если к ужину не будет мало-мальски приличной еды, Фил, не обессудь, я попрошу Тома тебя выпороть! А на вас, ваша светлость, нажалуюсь вашему отцу. Тоже не обессудьте!

А мне даже понравился такой подход Альфреда. Он посулил наказания нам обоим, так как мы были виноваты оба. Не стал лебезить передо мной и срывать злобу только на Филе. Это было справедливо, и я еще больше зауважал старика.

Глава 15

Я ненавидел эту ведьму Изи, нашла время усвистать со своим приятелем, могла бы хоть дождаться пока гости разъедутся. Неблагодарная тварюшка, а я-то голову ломал, зачем она столько жрачки наворовала, ведь это ж и за неделю не съесть, особенно если ты ходячая анорексия, а Изи просто с запасом взяла, в дорогу.

И все равно, что-то тут не сходилось и это подбешивало меня еще больше.

Я умаялся с этой готовкой. Фил виновато пытался меня сослать с кухни, но без меня он ничего бы просто не смог сделать при всем своем желании.

Мы с Филом справились. Наделали легкие салатики и бутеры. А эти знатные лодыри сочли это милой экзотикой.

Наконец, покончив с делами, я наскоро сходил в душ. Поглядел на себя в зеркало, хотя я все еще был доходягой, но уже далеко не таким хилым, как прежде. Появилось что-то даже вроде мышечной массы. Ладони от меча покрылись мозолями.

Оделся с помощью Фила в облегченные доспехи и пошел к этим акулам — бороться за место под солнцем для друга.

В зале случились некоторые перестановки. По центру было сооружено что-то вроде ринга. А вокруг него расставили скамейки. Слуги носили закуски для господ.

Не успел я толком осмотреться, как ко мне подошел Роджер. Одет он был тоже в облегченные доспехи.

— Мне сегодня его светлость Герберт сообщил, что ты хочешь устроить показательный бой, — насмешливо сказал Роджер, поигрывая подкаченными мускулами на руках. — Предупреждаю, поддаваться я не стану.

— От вас сэр Роджер никто этого и не ждет, — усмехнулся я.

— И вы не боитесь, как говорят простолюдины, ударить в грязь лицом? Ваша репутация и так висит на волоске.

— Я бы на твоем месте Роджер боялся за себя, — спокойно парировал я.

— А мне разве что-то угрожает? — картинно удивился Роджер

— Да, когда я тебя побью, это будет не только очень больно, но еще и обидно. Ведь я собираюсь отказаться от твоих услуг оруженосца, — без обиняков заявил я.

— Нет, Эрик! — склонившись ко мне, прошипел Роджер. — Когда я тебя побью, я сам уйду с должности оруженосца. Ведь вырожденцам он ни к чему.

С этими