class="p1">Томаш был явно вне себя от ярости, аж побелевшая нижняя губа оттопырилась. Неужели узнал, что я немного позаигрывал с его прелестной сестричкой?

— Да, чтоб ты сдох, Эрик! — взвыл Томаш.

Нет, Стелла не стала бы говорить брату. Не столько из доброго отношения ко мне, хотя и этого я не исключал, сколько застеснялась бы, ведь она ответила на мои ласки, да еще и так охотно. Скорее всего у Томаша ко мне было что-то другое.

— И тебе не хворать, Томаш, — усмехнулся я.

— Теперь я точно знаю, что Роджер говорил про тебя правду!

Настроение на перепалку у меня не было. И разгадывать шарады тоже. В животе нехило так урчало и меня больше заботило высматривание слуги с подносом, чем перепалка с этим истероидным придурком.

— Какую именно? — теряя терпения, спросил я. — Слушай я устал, как собака. Чего тебе надо, Томаш?

— Как можно скорее доказать всем, какой ты мерзавец! — сжав кулаки выдохнул парень, его лицо пошло красными пятнами. — И как только я это докажу, Роджеру не придется служить вашему прогнившему дому!

— В добрый путь! — спаясничал я.

В зал вошел слуга с подносом, а на подносе салатики. Я было рванул туда к вожделенной еде, но путь мне все еще преграждал Томаш, к которому к тому же присоединились его отец и дядя — такие же статные подтянутые блондинчики, как и Томаш.

Они переглянулись. Томаш им кивнул, словно дал отмашку. Герцог Крайкос кивнул ему в ответ, словно принял сигнал и возвысил голос, обратившись к публике.

— Дамы и господа! Прошу минуточку вашего внимания! Все вы знаете, что у моего сына с его светлостью Эриком вышел спор из-за меча избранного. Этот спор должен разрешить поединок между ними. Дом Гербертов взял отсрочку в три месяца. Однако дом Крайкосов считает эту отсрочку вздором! Мы знаем, что согласно Правде Триликого отсрочка может быть сокращена до одного месяца, если лорды и герцоги большинством голосов поддержат такую волю одной из сторон. Поэтому обращаемся к вам с просьбой о поддержке перенести поединок.

Толпа растеряно затихла. Дядя Томаша тоже внес свою лепту.

— Хочу обратить внимание многоуважаемых лордов и герцогов на то, что тогда поединок состоится через пять дней. Нам, господа, не придется разъезжаться, а потом опять собираться сюда с разных концов света. Более удобного времени нет.

— Что скажешь Герберт? — хрипло спросил пожилой герцог, нарушая устоявшуюся тишину, как я понял, глава дома Кларенсов.

Отец был бледен. Он кивнул и громко произнес.

— Мой сын был оправдан судом Триликого. Значит, меч принадлежит ему по праву. Я надеялся, что юный герцог Томаш за три месяца немного остудит свой пыл и отзовет свой вызов, но видимо зря. Мой сын тоже, увы, рвется в бой. Если горячие головы так желают биться, а время и обстоятельства, действительно, совпадают для всех нас удобно. Значит, так тому и быть, поединок состоится через пять дней.

Знать одобрительно зашумела. Я выхватил из толпы испуганное личико Стеллы, девушка закрыла лицо руками и выбежала из залы. Зато рядом стоящая дочь Ганса, хищно ухмылялась во весь рот, явно довольная исходом дела.

Удивительно, что отец даже не стал в этот раз пытаться меня отмазать, видимо, я ему так надоел, что он уже махнул на все рукой. Хотя, честности ради, отмазывать здесь и сейчас меня было явно не комильфо. Крайкосы подгадали наиболее удачный момент для своей интриги и хорошо подготовились.

— Из огня да в полымя, — пробормотал Фил.

Друг незаметно очутился рядом, а Крайкосы наоборот отползли в другой конец зала.

— А, где наше не пропадало, — махнул я рукой, схватив у него с подноса аппетитный бутер.

Я с удовольствием запихнул в себя бутерброд и схватил другой.

— Ты умрешь от обжорства, — заметил Фил.

— Не худшая смерть, — усмехнулся я.

Я стал думать, что сия перестановка сил значит? А значило это то, что через пять дней опять предстоит начистить кому-то рожу. Ну что ж, все, что ни делается — к лучшему. Исход дел, в целом, меня устраивал. Этот чертов поединок все эти дни висел надо мной как гильотина.

Но попотеть придется. Томаш был куда более серьезным противником, чем Роджер. Интересно все-таки, что Роджер ему наговорил, что Томаш на меня, как бык на красную тряпку, прыгает.

Томаш был легковерным дураком — это понятно, и Роджер, пользуясь этим, давно вовлек его в свою игру. Но чего добивается Роджер? Он хочет служить Крайкосам, моя смерть как единственного наследника дома Гербертов, вполне может решить поставленную перед ним задачу. Ведь на поединке Томаш может меня убить. Может или должен… Стоп, а каков должен быть итог поединка?

— Фил, скажи мне, это же смертельный поединок? — озвучил я свою догадку.

— Конечно, Эрик! Это поединок чести. Выживает в таком только один.

— То есть даже, если я не захочу убивать Томаша, мне все равно придется это сделать? — уточнил я.

— Да, — грустно вздохнул Фил. — Иначе он снова тебя вызовет. Потому что это будет двойной позор.

Когда-то я уже отбирал у людей жизни и ни одну. Я в этом деле был профессионал. Там засев в ущелье с винтовкой, наводил прицел по горным моджахедам, вооруженным до зубов, спускал крючок. И маленькие фигурки одна за другой падали на песок, обагряя его… Я знал, за что убивал тех людей. Убивал за друзей, за Родину, потому что был должен…. А за что мне предстоит убить Томаша?

— Я понял. Значит, выживет только один из нас, — решил я.

— Эрик! — За спиной стоял отец. — Пойдем ко мне в кабинет.

В кабинете отца я смог прижать пятую точку. И только когда сел, почувствовал, как же сильно я устал. Каждая клеточка в теле ныла. Ежки-матрешки, удивительно, что я вообще столько продержался, почему меня не оставят в покое?

— Дела плохи! — заявил отец, отыгрывая роль капитана-очевидность. — Ты не готов к этой битве.

— Всегда готов! — кличем пионеров ответил я, откинувшись в кресле.

— Ты себя опять переоцениваешь — раздраженно закатил глаза отец. — Сегодня удача была на твоей стороне. Но не обязательно, что через пять дней она заглянет снова.

— Я это понимаю, — в полудреме отмахнулся я.

— Не спи! — рявкнул отец, я кивнул, продолжая дремать с открытыми глазами. — Если понимаешь, зачем ты дразнил Крайкосов?!

Отец вдруг материализовал указку и тяпнул меня по башке. Пришлось сосредоточиться на разговоре.

— Я ничего не делал. Это твой любимый Роджер что-то наплел Томашу, а этот дурак и поверил! — не сдержал я рвущегося раздражения.

Я очень устал. Я хотел сходить в ванну