Между тем, держа пистолет направленным Матвею в грудь, Свищ встал в двух шагах от него:

– Отойди и сядь к дереву!

У Матвея вдруг появилась идея попытаться объяснить Свищу его роль пушечного мяса.

– Послушай. – Матвей слегка подался вперед.

– Стой! – Бандит так заорал, что Матвею показалось, будто он ощутил запах его гнилых, похожих на пеньки зубов.

Свищ опустил ствол и дважды выстрелил Матвею под ноги.

– Будь по-твоему. – Матвей стал пятиться. – Может, все-таки договоримся?

– Хавальник прикрой. – С этими словами Свищ показал стволом на землю.

* * *

Уже начало смеркаться, когда уставшие и прокопченные люди стали расходиться по домам. В вечернем воздухе все еще витали запахи пожарища и тревоги. Ставшие в одночасье героями дня Хвастун и Клим долго объясняли мужской части населения, как у них оказались ружья и почему, едва запахло дымом, они сразу решили, что это поджог. Несмотря на большую удаленность от благ цивилизации, старообрядцы чтили законы. Ружья и винтовки, которые имелись в каждом доме, хранились в недоступных для посторонних глаз местах, в специально приобретенных сейфах. С завидным постоянством для проверки хранения приезжал участковый с представителем отдела лицензионно-разрешительной работы. Кроме оружия, которое старообрядцы приобретали в охотничьих магазинах, многие из них получали малокалиберные винтовки и карабины по договору от охотоведов на время сезона охоты. Для этого заключались договоры на пушного и другого зверя, шкурки которого ближе к весне сдавались за деньги государству.

Хвастун легко узнал, что ключ от своего сейфа Леонтий хранит за образами. Тот его перед гостями и не особо прятал. Показав купленную по случаю в Иркутске «Сайгу», он при них убрал ее туда. Сегодня Хвастун этим воспользовался. Он, конечно, как мог, извинялся за самовольство, но Леонтий великодушно простил. Как бы то ни было, казавшиеся поначалу Хвастуну дремучими людьми старообрядцы не переставали поражать своими знаниями и умениями. Антипа отнесли в дом, обработали раны и сделали укол против столбняка. С рассветом его собирались отвезти в больницу райцентра. Трупы застреленных Хвастуном и Климом бандитов убрали в подпол брошенного дома и обложили льдом, который достали из погребов. По поводу них пока никакого решения принято не было. Но староста, коим являлся уж совсем древний дед Никодим Игнатьевич, живший в небольшой избушке на самом краю деревни, велел Леонтию звонить в полицию. Этот момент больше всего волновал Хвастуна. Он ни на шаг не отходил от Леонтия, размышляя над тем, как отговорить его вообще куда бы то ни было сообщать о случившемся.

– Ну что, Сергей Аркадьевич, – когда люди разошлись, а у курившихся белесым дымком остатков копны остались на всякий случай дежурить двое подростков, пригладил рукой бороду Леонтий, – надо в райцентр сообщать.

– Вот этого сейчас ни в коем случае делать не следует! – запротестовал Хвастун.

– Это почему? – удивился старообрядец.

– Видите ли, – переглянувшись с Климом, заговорил Хвастун, направляясь с ним по дороге к дому, – я уверен, в лесу поблизости главарь этой шайки.

– Ты хочешь сказать, что Матвей Сергеевич, которого так мой братец невзлюбил, все же злодей?

– Так оно и есть, – заторопился Хвастун. – Мы это доподлинно знаем. Только вот местные менты… вернее, полиция, не в курсе работы столичных коллег, то есть нас. Столь крупные звери, как Кораблев, это прерогатива центра.

– Прерогатива – это обязанность, значит? – уточнил Леонтий, открывая калитку и пропуская гостей во двор. – А коллеги – это вы с Климом.

– Ну, в общем, можно сказать и так, – кивнул Хвастун. – Они сейчас понаедут, поднимут шум, а остатки банды, воспользовавшись этим, попросту уйдут в глубь тайги и отсидятся. Уверен, второй раз они придут уже с более решительным настроем. Вам это надо?

– Нет, конечно…

– Так вот, я и предлагаю, – почти перейдя на шепот, быстро заговорил Хвастун, – завтра на рассвете вы, я, Клим и еще пара надежных мужчин пройдем по окрестностям да поищем, где тут их лагерь.

– Умно ты, Сергей Аркадьевич, говоришь. – Леонтий поскреб затылок. – Только вот как быть с Никодимом Игнатьевичем, старостой нашим?

– Сколько я здесь, так ни разу его не видел, – спохватился Хвастун. – Может, организуешь встречу, я все и утрясу?

– Староста наш не любит на глаза мирским попадаться, – покачал головой Леонтий. – Да и нас-то сторонится. Больше дома сидит да молится.

– Как же тогда быть? – сделал вид, что расстроился, Хвастун.

– Хорошо, – задумчиво глядя на него, вздохнул Леонтий. – Позвоню позже, как все дела сделаем.

– Кстати, как бы нам с вашим братом переговорить по поводу клада? – спохватился Хвастун.

– Про какой такой клад ты говоришь? – насупился Леонтий.

– Из-за которого сейчас мне пришлось убить сразу двух человек, – стараясь говорить увереннее, ответил Хвастун.

– Не моя это тайна, и вообще… – Леонтий не договорил, а лишь развел руками.

– Теперь это и наша тайна тоже, – продолжал наседать Хвастун. – Сами подумайте, что я скажу своему начальнику, когда меня спросят, на каком основании я применил оружие? Может, они просто пришли воды попросить? И не забывайте, часть любого клада принадлежит государству…

– Так мы хотим весь его отдать! – проболтался Леонтий. – Чужого нам не надо.

– Ну так как? – обрадовался Хвастун.

– Хорошо, позову я его…

Матвей с трудом разлепил веки, но ничего не увидел. Голова гудела, как старое дерево, в котором поселились пчелы. Руки по-прежнему были связаны за спиной, а он лежал на левом боку. С возвращением сознания тело стала заполнять боль. Только странным образом она поделила его пополам. Наконец он понял, что просто не чувствует правого бока и ноги, поскольку их отлежал. От укусов комаров лицо тоже было словно чужим, вылепленным из пластилина. С трудом Матвей перевернулся на спину и оторопел, увидев усыпанное звездами небо, слегка светлое со стороны головы. Поскольку он не мог определить даже, как лежит относительно озера, было невозможно понять, что сейчас – раннее утро или поздний вечер. Он хорошо помнил, что они расположились на северном берегу. Определив стороны горизонта, он узнает время суток.

Матвей прислушался. Было тихо. Интересно, неужели эти уроды спят? Страшно хотелось пить. Он облизал шершавым языком губы.

Интересно, этим подонкам удалось поймать Марту? Где она? Почему до сих пор не позвала на помощь? Даже если старообрядцы и не жалуют их, то на помощь придут. В этом он не сомневался. Раз этого до сих пор не случилось, значит, ее поймали.

«Погоди, – пришла на ум другая мысль. – А что, если она дошла до деревни, а там попала к Хвастуну? Конечно, на какую помощь можно рассчитывать, если бандит уже обработал людей».