Матвей перевернулся на живот, едва не вскрикнув от боли, и потер нещадно зудящее лицо о траву. Сильно нельзя, можно порезать, занести в многочисленные воспалившиеся ранки грязь, и будет только хуже, но просто чтобы хоть на некоторое время стало легче. Почувствовав облегчение, приподнял голову и огляделся. Черный силуэт машины стоял со стороны головы. Все равно непонятно, где озеро. Однако хор лягушек быстро сориентировал его, и Матвей понял, без чувств он пролежал до самого утра. Его обдало жаром.

– Эй, здесь есть кто-нибудь?! – крикнул он и не узнал своего голоса.

Однако лес ответил тишиной.

– Жакан! Я в туалет хочу! – громко сказал Матвей.

«Неужели и правда никого нет?» – удивился он, набрал полные легкие воздуха и, уже не надеясь на удачу, крикнул последний раз:

– Свищ! Хватит спать, а то убегу!

Не дождавшись ответа, превозмогая боль, Матвей стал вставать. Это не удавалось. Правая нога почти перестала его слушаться. После нескольких попыток он перевернулся на спину, набрал в легкие воздуха и крикнул:

– Марта!

Голос был слабым и осипшим.

Прокричав самое дорогое имя еще несколько раз, прислушался. На озере дружным хором пели лягушки, гудели комары, и все…

Куда она могла пропасть? Где бандиты? Матвей вспомнил, как его бил Свищ. Он, не разбираясь, пинал в лицо, грудь, спину. Отдыхал и снова приступал к истязаниям, при этом не допускал, чтобы Матвей потерял сознание. Между делом Свищ приводил в себя Жакана. Когда тот наконец обрел способность говорить, то с ходу набросился на Свища за то, что он попортил «портрет» Матвея. Из их разговора на повышенных тонах удалось понять, что Хвастун распорядился только связать, но не трогать. Но было поздно. Потом они били его уже вдвоем, пока Матвей не потерял сознание. Конечно, возможно, изуверы еще долго глумились над ним, но он этого уже не помнил.

«А что, если Марта вернулась и застала их за этим занятием?! – ужаснулся он. – Не выдержала и бросилась на помощь… Может, они потому и не отзываются, что сейчас насилуют ее!»

Непонятно каким образом Матвей оказался на ногах. Навалившись плечом на ствол березы, он отдышался. Оглядевшись по сторонам, к своему удивлению, обнаружил, что даже признаков присутствия поблизости кого-то еще нет.

«Может, подумали, что я умер, и ушли?» – выдвинул он еще одно предположение и направился к разбросанным по полянке вещам, надеясь найти то, что поможет ему избавиться от пут. Кроме этого, страшно хотелось пить.

Матвей заглянул в открытую дверцу машины. Здесь все было перевернуто вверх дном. После нескольких неудачных попыток зацепить и стянуть веревку о нижнюю кромку дверцы, стал ходить кругами, ощупывая ногой валявшиеся в траве предметы. Кружки, носки… Он не знал, что ищет. Цель – любой ценой освободить руки, а связали их со знанием дела. Матвей мог лишь перерезать веревку. Но ничего подходящего для этого здесь не было. Топорик, которым он рубил в последний момент березку, тоже куда-то пропал. Из-под ног вылетел тюбик с реппелентом. Некоторое время он глядел на него, размышляя, как намазать хотя бы щеки. Потом с силой двинул по нему каблуком. Крем вылетел сразу в две стороны. Матвей осторожно встал на колени, наклонился и слегка коснулся зловонной пасты сначала одной щекой, потом второй, растер это о плечи. Потом немного подумал, ткнулся лбом и слегка размазал крем о прошлогоднюю листву.

Поднявшись, снова двинулся вокруг машины.

Неожиданно он вспомнил слова Жакана, когда тот говорил по телефону с Хвастуном: «Они прямо напротив нас остановились!»

Может, у них в лагере что-нибудь есть? Матвей посмотрел в сторону озера, пытаясь понять, откуда их могли увидеть бандиты. Потом решил обойти его. Сделать это оказалось непросто. Как он ни старался, но несколько раз налетел лицом на ветки, едва не лишившись глаз, пару раз споткнулся, но сумел удержаться на ногах. Было относительно светло, однако трудность передвижения заключалась еще в том, что у Матвея заметно кружилась голова. К тому же донимали кровососы. Если лицо, на котором ему удалось намазать защитным кремом щеки и лоб, почти не трогали, то шея уже горела.

Матвею показалось, что прошла целая вечность, когда из-под ног вылетела консервная банка. Почти сразу он почувствовал запах кострища и едва не споткнулся о пластиковую канистру. Она была не пустая, по-видимому, с водой.

– Наконец-то! – Матвей рухнул на колени, схватил зубами капроновую крышку и стал откручивать. Однако тут же почувствовал запах спирта.

– Тьфу ты! – с досадой сплюнул он и встал.

У него появилась надежда, что костер не совсем затух и в нем, возможно, есть угли, которыми можно пережечь веревку. Хотя Матвей мало представлял, как это сделать. Наверняка он больше обожжется. Матвей подошел к кострищу и разгреб золу ногой. Ничего. Он вспомнил, что лица парней были сильно помяты, как после сна и глубокого похмелья. Наверняка они с утра и до их с Мартой приезда дрыхли. Неожиданно ему на глаза попался топорик. Он лежал на земле рядом с кучей сухих веток. Размышляя, как быть дальше, Матвей слегка поддел его ногой. Может, попробовать перевернуть его лезвием вверх зубами? Но для этого нужны хотя бы два росших от одного корня дерева, между которыми можно будет попытаться вставить рукоять. Матвей подошел к торчащему из земли пню и слегка постучал по нему ногой. Он почти рассыпался. Матвей обрадовался. Руки были связаны крест-накрест так, что одна лежала на запястье другой. Он мог немного двигать ими, поднимать почти до уровня поясницы, а это уже что-то. Матвей вернулся к топору, встал на колени, медленно лег и перевернулся на спину. Не составило труда заползти на топор и взять его уже ставшей непослушной рукой. На этот раз он встал быстро. Вскоре топор был вставлен ручкой в сгнившую сердцевину пня. Мысленно поблагодарив Бога за такой подарок, Матвей стал пилить веревку.

Уже было совсем светло, когда после десятков перерывов, искусав губы и изрезав запястья, Матвей наконец освободился от пут.

Растирая изрезанные топором и веревкой запястья, Матвей осмотрел лагерь бандитов более тщательно. Пока его интересовала вода. Конечно, со стороны может показаться смешным – умирать от жажды рядом с водоемом. Но он знал, стоит только попить из него, как через пару часов можно начать думать о другом. В водоемах со стоячей водой, которые используют как водопой животные, полно самой разной заразы, поэтому перед употреблением ее нужно кипятить, а на это у него времени нет. Матвей вытряхнул содержимое двух рюкзаков на землю. Ничего особого в них не было. Разве что точно такая же веревка, которой был связан он. Еще не зная зачем, Матвей взял ее и направился обратно.

Теперь без пут он быстро нашел фляжку с водой и первым делом с удовольствием напился. Потом забрался в «УАЗ», из устроенного в нем тайника достал травматическую «Осу». Она не была зарегистрирована и досталась ему во время знакомства с Мартой год назад. Тогда он отобрал ее у пристававших к ней хулиганов.

– Неплохо разукрасили, – заглянув в зеркало заднего вида, усмехнулся он своему безобразному отражению.