Это было бы самое лучшее, тогда она могла бы лучше сконцентрироваться, но…

- Может быть, вы не откажетесь составить мне компанию, сэр Джеффри? Вы доставите мне удовольствие, да к тому же я смогу использовать вас как гида.

- Благодарю вас, Алисон. Это весьма смелое предложение. Но на самом деле я думаю не только о себе. - Джеффри посмотрел на свою жену, и его глаза наполнились нежностью. - Любовь моя, ты ведь не откажешься пролететь над Гонконгом вместе с Алисон, а?

- Да, - быстро ответила Ив, так как этого требовало положение хозяйки. И леди Ллойд Аштон улыбнулась: - Да, я была бы рада, очень рада полетать вместе с Алисон.

Нежный взгляд Джеффри перенесся от его принцессы на Алисон:

- Но, к сожалению, она не сможет сопроводить вас - у моей милой Ив идиосинкразия к полетам. Это обнаружилось во время нашего перелета сюда, когда мы должны были пожениться; с тех пор она не летает, и я не хотел бы, чтобы она пробовала.

Но ведь жить здесь, на Пике - все равно что летать, - мягко возразила Алисон. И переведя взгляд с хозяина на хозяйку дома, она добавила: - Я всегда готова взять вас с собой. И если вы все таки решитесь и вам станет неприятно, я немедленно вернусь на землю.

- Это необычайно великодушно с вашей стороны, Алисон, - сказал Джеффри. - Но почему бы вам двоим, в самом деле, не полетать с этой горы? Когда погода испортится, почему бы вам не присоединиться во время ленча к Ив?

- Это было бы очень мило, - промурлыкала Алисон и снова повернулась к Ив.

- Я буду ждать вас, Алисон, - сказала Ив, и на этот раз ее слова звучали не просто как долг вежливости - Ив была явно огорчена, что их ленч откладывается на месяц, если не больше. Но Джеффри выразился вполне ясно - они могут пригласить Алисон на ленч только после того, как над Гонконгом соберутся дождевые тучи - и не раньше.

- Какой замечательный вечер! - воскликнула Синтия, когда они с Тайлером шли к главному входу ее дома. - Я просто наслаждалась каждой минутой. А ты?

Вопрос был вовсе не риторический, и когда Синтия услышала ответ - весьма неприятный ответ, - она поняла, что ничто не забыто, и она не прощена.

- Не каждой минутой, Синтия.

- Наверное, мне не следовало развивать тему вождения Алисон, но…

- Ты знаешь, что я имею в виду совсем не это. Разумеется, Синтия это отлично знала, и ее фиалковые глаза гневно блеснули.

- Просто невероятно, что ты все еще злишься на меня! Я не сказала леди Ллойд Аштон ничего такого, что не соответствовало бы действительности. И кроме того, мне вообще кажется, что она должна быть польщена: она знает, что она - Принцесса Замка на Пике. Этого то она и добивалась.

«Неужели она могла хотеть только этого? - задумался Тайлер. - Неужели ее повседневное окружение - это то, о чем она мечтала с детства? Конечно, все это напоминает сказку, и все же…»

- У нее нет в жизни никаких целей, кроме показухи, - продолжала атаковать Синтия, торопясь развить свой успех, принимая за него смягчение сурового выражения лица Тайлера. - Один день в неделю она проводит в детском госпитале; это только показуха, ничего больше!

Тут лицо Тайлера снова посуровело, и в его леденисто голубых глазах вспыхнуло бешенство.

- Ты поднимешься ко мне?

- Нет.

Теперь уже Синтия начала приходить в бешенство; было ясно, что он околдован этой фальшивой принцессой, но давить или подначивать Тайлера Вона было бессмысленно. Однако она могла утешать себя воспоминанием о приятном tete a tete с сэром Джеффри - он сказал, что им следует как нибудь выпить вместе. Предлогом послужила ее работа, желание узнать о Гонконге побольше, причем из уст его наиболее влиятельных граждан, однако в черных обольстительных глазах тайпана читался совсем иной текст. Да, как бы сэр Джеффри ни обожал свою принцессу, но того немногого, что могло предложить ее бледное тощее тело, явно было недостаточно для него.

Глаза Дракона

Воскресенье, 19 июня 1993 г.

Было уже два часа ночи. Принцесса осталась дома одна. Вторая половина сказочной гонконгской пары отправилась в город, чтобы провести остаток ночи с одной из своих любовниц. «Наверное, - подумала Ив, - Джеффри будет ласков с любовницей». Он уже насытил свою жестокую страсть, насытил благодаря ей.

Ив отлично знала, что этот вечер окончится для нее мукой. Так было всегда. Джеффри любил похвастаться своей принцессой, продемонстрировать миру, каким бесценным сокровищем он обладает, а затем, и это доставляло ему самое большое наслаждение, показать Ив, что он и в самом деле ею обладает.

В этот вечер Джеффри, как всегда, играл с ней на публике, играл в игру, из которой всегда выходил победителем. Больше никто не знал об этой тайной игре - только Ив хорошо знала темную сторону желания, блестевшего в глазах сэра Джеффри Ллойд Аштона, когда он смотрел на нее при гостях.

Сегодня вечером в присутствии многих людей, ласково глядя на нее, Джеффри спросил, согласна ли она полетать с Алисон. Ив пришлось ответить «да», этого требовала простая вежливость, хотя она отлично знала, что Джеффри никогда не разрешит ей этого, тем более с такой милой и приятной женщиной, как Алисон.

«Неужели, - удивленно подумала Ив, - он опасается того, что я поделюсь своим позором с Алисон или с кем то еще? Неужели он может верить, что я позволю себе вовлечь кого либо в глупую и напрасную попытку бегства?»

Человек, фактически владевший Гонконгом и настолько прославивший свою жену, что за каждым ее шагом восхищенно следят пять миллионов пар глаз, не станет волноваться, что она может сделать попытку к бегству.

Джеффри доставляло наслаждение мучить ее открыто, перед гостями, и еще большее наслаждение - мучить ее, когда они оставались одни.

Сегодня вечером, когда гости покинули Замок, он повернулся к ней, его глаза торжествующе блестели:

- Ты расстроена, что не сможешь летать вместе с Алисон, моя принцесса?

- Нет, - прошептала Ив, когда его губы впились в ее губы.

«Нет, нет, нет!» - умоляло ее нежное тело, когда Джеффри жестоко терзал свое самое ценное достояние.

Но сама Ив не слышала жалоб своего тела - каждый раз, когда Джеффри прикасался к ней, ее сознание уплывало куда то далеко. Только теперь, когда он уже скрылся, ее измученное тело начало ныть - но никто по прежнему не слышал его стонов.

Ив думала о той юной женщине, которая не сознавала своей красоты и так жаждала любви, что не сообразила, не поняла всей правды: сэру Джеффри нужна была только ее прекрасная оболочка - и ничего больше.

Ив знала, как и благодаря чему появилась на свет; она была еще девочкой, когда узнала об этом, и ей не позволяли забывать об обстоятельствах своего рождения, словно она была виновата, словно сама захотела быть символом измены собственной матери… словно сама напрашивалась на рождение. Ее будущий отчим был хозяином паба «Белая Лошадь» в прибрежной деревне под Веймутом. Мать была барменшей в том же пабе, а ее настоящий отец - докером, часто заходившим в этот паб, любившим пить там пиво, а еще больше - флиртовать со знойной девицей за стойкой, когда та была в очередной ссоре со своим любовником.