Разумеется, на таком званом вечере, как сегодняшний, действовали неписаные, но отлично известные всем присутствующим правила одежды: фраки для мужчин и длинные шелковые платья для женщин. Но Мейлин Гуань решилась явиться на этот праздничный прием в брюках. На ней был элегантный, дорогой костюм - с первого взгляда было видно, что он от Шанель. Блестящие складки золотого ламе соблазнительно облегали ее совершенный бюст и затем ниспадали на свободные, струящиеся брюки.

Сэм, наверное, первым отвел бы взгляд от этой золотой богини, но заглянув в ее глаза, увидел там боль и тут же понял всю правду - именно так Мейлин и удалось выжить в жестоком и презирающем ее мире. Она сама бросала вызов ему, открыто демонстрируя, что она - другая, и открыто радовалась своей уникальности.

Но Сэм знал, что радости тут мало, - Мейлин терпеть не могла быть в центре внимания, просто она считала, что у нее нет выбора. У нее экзотическая внешность, на нее обращают внимание независимо от того, чем она занимается и как одета; предоставляя возможность разглядывать ее, Мейлин обретала чувство собственного достоинства и сохраняла, хотя бы отчасти, контроль над собой.

Поэтому Сэм не стал отворачиваться: он продолжал смотреть на нее обеспокоено и сочувственно, пока Мейлин медленно проходила сквозь ряды самых богатых и знаменитых людей Гонконга. И как только она поздоровалась со всеми, он спас ее.

Мне нужно поговорить кое о чем с моим архитектором, - заявил Сэм, похищая ее из общества.

Выведя ее на благоухающую от цветущей плюмерии террасу, он тихо сказал:

- Вы добились своего.

- Разумеется!

Она отвечала резко и агрессивно, потому что ее сердце кровоточило.

- Я - не из их числа, Мейлин. Я ваш друг. Хотел бы быть им.

Его слова или, по крайней мере, та нежность, с которой он произнес их, смутили ее.

- Вы хотели о чем то поговорить, Сэм? Что то с проектом?

- Нет, - улыбнулся Сэм. - Сентиментальное путешествие?

- Извините?

- Я просто думал, где вы можете быть, почему вы решили приехать одна, вместо того, чтобы выехать с нами. Я волновался.

И опять какая то безответственная и опасная часть ее души хотела подтолкнуть ее признаться ему во всем. Да, это было именно сентиментальное путешествие. Сначала она проехала мимо того места, где когда то жила с Джулианой - места, где сначала она была так счастлива, а потом так несчастна. Потом она доехала до Маунт камерон роуд, откуда открывался вид на дом Вивьен Жун в Долине Счастья - место, где жила Джулиана, когда она встретила Гарретта Уитакера и где родилась сама Мейлин. Теперь там опять жила, как и обещала, ее мать. Недавняя покупка Джулианой Гуань этого дорогого дома еще раз доказывала, что она не освободилась от своих романтических представлений о выдуманной ею любви.

Настоящего в этой любви Гарретта Уитакера и Джулианы Гуань было только одно - их ребенок, их дочь, принадлежащая двум мирам… и ни одному из них она не нужна.

- Джейд?

- Мне просто хотелось прокатиться по городу. - Ей удалось изобразить сияющую улыбку, натянуть на лицо радостную маску. - Ну, а как вам показался Замок, Ковбой?

- Он великолепен.

- Но вы почему то нахмурились?

- Мне кажется, он несколько претенциозен.

- Для того, чтобы показать, что ты - король горы?

- Именно. Или, - тихо добавил Сэм, - чтобы заставить себя поверить в то, что у тебя есть право ослепить дракона.

- Что вы знаете о фэншуй, Алисон?

Сэр Джеффри Ллойд Аштон задал этот вопрос во время перерыва между пятым и шестым блюдом. Всего полагалось по семь перемен, согласно кантонскому меню, которое было исполнено одним из лучших гонконгских шеф поваров. Всего за столами в банкетном зале Замка сидело сорок человек. Зал был украшен репликами флорентийских фресок, над головой сияли венецианские люстры, и в каждом углу зала стояло по статуе работы Донателло.

За круглым столом красного дерева с искусной резьбой рядом с хозяином и хозяйкой сидели почетные гости. Беседа лилась свободно, как и рисовое вино. Джеффри был мастером застольной беседы, однако не менее ловко мог разговорить и гостей, умея придать значение и важность даже самому незамысловатому рассказу.

- Я читала о фэншуй, - ответила она, - и кое что узнала на экскурсиях. Но мне бы хотелось узнать ваше мнение, сэр Джеффри.

Джеффри одобрительно хохотнул, довольный тем, как ловко она перебросила ему его же вопрос, и почти сразу же знаменитый рассказчик сдался на ее милость. Он дал точное и подробное описание четырехтысячелетней традиции «ветра и воды», закончив словами:

- В Гонконге нельзя забывать о драконах. Дракон живет внутри каждой возвышенности. Наверное, Алисон, вам уже говорили это на какой нибудь экскурсии о моем Замке? Что он поставлен вопреки законам фэншуй? Что он закрывает вид одному из самых важных драконов Гонконга?

Алисон в ответ мило улыбнулась и чуть заметно покраснела:

- Да, так говорили.

Казалось, сэр Джеффри доволен тем, что его презрение к фэншуй до сих пор, вот уже десять лет, служит темой сожаления экскурсоводов. Было ясно, что его нисколько не беспокоят какие бы то ни было неприятности, могущие из за этого обрушиться на его дом.

Здесь, на высоте тысячи восьмисот футов над землей, вода не представляет особой проблемы, - пояснил он. - Если же ветру пришло бы в голову сдуть с горы мой Замок, то ему пришлось бы снести и значительную часть пика Виктории. Так что, надеюсь, Алисон, вы чувствуете себя вполне уютно здесь с нами.

- Конечно, сэр Джеффри, благодарю вас. Алисон могла бы добавить, что ей также известно о запрете фотографирования в Замке, но интерес сэра Джеффри уже переместился к другому гостю.

- А вы, Мейлин? - спросил он. - Вы верите в фэншуй?

В тоне Джеффри не было и тени иронии; казалось вполне логичным задать тот же вопрос уроженке Гонконга, которая к тому же является архитектором одного из крупнейших отелей города. Несколько ранее, поднимая тосты за гостей, говоря о Мейлин, Джеффри поднялся прямо таки до поэтических высот.

Но Сэму Каултеру показалось, что этот вежливый вопрос является замаскированной провокацией; кроме того, Сэм знал, что по этому поводу думает Мейлин. Она сидела рядом с ним, и он сразу почувствовал, как напряглось ее тело.

Однако талантливая актриса в ней сумела с поразительной быстротой справиться с этим вызовом. Застенчиво улыбнувшись, она мило протянула:

- Я наполовину верю в это, сэр Джеффри.

Если Джеффри задал вопрос специально с целью поддразнить ее, посмотреть, насколько она чувствительна к своему происхождению, не стыдится ли она его, то она вышла из этого испытания с честью. Более того, блеск ее глаз говорил о том, что ее смешанное происхождение позволило ей взять лучшее от каждой культуры, придерживаться тех традиций, что ей нравились, и просто игнорировать остальные.