Света безмятежно посмотрела на Марью Дмитриевну, потом перевела взгляд на отца.

– Мне бабушка однажды сказала важные слова, – проговорила девочка. – Хорошие дела нужно начинать делать с детства, чтобы, став взрослым, не стыдиться своих прошлых поступков.

Булгаков онемел от неожиданности. Он думал, что Светка начнет говорить о жалости к сироте, но высказать такое… Дочь впервые предстала перед ним в ином свете. Даже Белова оказалась впечатлена.

– Даже не знаю, – женщина растерялась, но тут в дверь снова постучали.

– Я не помешаю?

– Проходите, Мирон Афанасьевич, – Белова пришла в себя, облегченно вздохнув. Забиякин стал для нее неофициальным советником. Вот пусть и выскажет свое мнение.

Света непроизвольно вздрогнула. В кабинет вошел мужчина с жутким обезображенным лицом, часть которого покрылась печеной коркой. Он с сочувствием посмотрел на девочку, словно извинялся за свою внешность, и четко кивнул Булгакову:

– Позвольте представиться. Отставной офицер пехотного полка Забиякин Мирон Афанасьевич. Боевой маг. Тоже бывший.

– Бывших магов не бывает, – Иван неожиданно для самого себя встал и крепко пожал руку офицеру. – Булгаков. Иван Олегович. А это моя дочь Светлана.

– Очень приятно познакомиться воочию, боярышня, – улыбнулся чародей, отчего часть лица словно поползла вниз. Света непроизвольно спряталась за спину отца. – Наслышан от одного оболтуса. Я узнал, что к нам приехали важные гости, вот и решил заглянуть. Думал, опять Мамоновы. Вы по какому поводу?

– Хотим взять под опеку Волховского Викентия, – Иван Олегович ободряюще потрепал по плечу дочку и снова сел, предлагая то же сделать и чародею. – Только Марья Дмитриевна колеблется. Даже господин Фролов не имеет ничего против, но вот такая закавыка получается.

Забиякин бросил взгляд на Барыню, и та едва заметно пожала плечами. Задумался на мгновение, оценивая ситуацию. Такой счастливый случай нельзя упускать. Булгаковы близки к императорскому клану, и разногласий по Разрушителю не будет.

– Похвально, Иван Олегович, – кивнул чародей. – Я сюда по распределению императорской комиссии попал. Категория «К». Что-нибудь вам она говорит?

– Нет, к сожалению, – Булгаков про себя сделал заметку, что надо узнать про эту самую категорию. Не зря же Забиякин так четко выделил букву интонацией голоса.

– Не страшно. В вашем положении узнать не составит труда. Так вот, что хотел сказать. Приют – не самое лучшее место для ребенка. Государственная система борется с этим явлением, но есть факторы, которые тормозят реформу призрения. Вы понимаете, Иван Олегович?

Булгаков понимал. Чародей намекал на обычаи аристократов прятать своих бастардов в таких вот приютах, чтобы не рисковать репутацией.

– Поэтому, – Забиякин снова заговорил, – я всем ребятишкам добра хочу. И не понимаю, почему вы, Марья Дмитриевна, препятствуете доброй воле человека, захотевшего взять под опеку Вика?

– Опека не подразумевает гарантированное усыновление, – Белова выдохнула с облегчением. Пусть Забиякин берет на себя моральную ответственность.

– До совершеннолетия Викентий будет жить в нашей родовой усадьбе в Москве, – твердо заверил Булгаков. Света улыбнулась. – Даю в этом заверение. Могу письменно. С приложением суммы пожертвования. Дадим профессию, которая будет востребована в нашем Роде. Без куска хлеба парень не останется.

– Вы же курируете военную компанию по сопровождению грузов, – вдруг вспомнила Белова. – А если мальчик не захочет брать в руки оружие?

– Да у нас полно других специальностей! – засмеялся Иван. – Да навскидку: контролер, связист, учетчик, складской работник, оружейник, механик-наладчик ППД.

– А что за ППД? – заинтересовалась Белова. Она была далеко от всех мужских военных штучек, но логично подразумевала под этой аббревиатурой что-то из оружия.

– Полевой пехотный доспех, – покровительственно улыбнулся Булгаков женской непосредственности. – Боевой экзоскелет с разнообразным вооружением. Усиливает физическую мощь бойца, одевшего его. К тому же с помощью амулетов защищает его, если нет брони. Но броня – это уже ТПД. Тяжелый пехотный доспех, к вашему сведению.

– Спасибо, учту, – усмехнулась Барыня, поняв, что мужчина оседлал своего любимого конька. Ну как же иначе: Булгаковым сама ситуация велит знать все о военных игрушках.

– А я знаю, – вдруг сказала Света. – Есть еще СПД, сверхтяжелый доспех с ракетным комплексом. Его используют только в войсках, когда требуется уничтожить бронетехнику.

– Правильно, есть такой, – улыбнулся Забиякин.

– Кошмар, – покачал головой Булгаков, и без улыбки посмотрел на дочь. – Надо проверить, чему вас обучают в школе. Ты же девочка!

– Ну и что? – пожала плечами Света. – Как будто операторов-женщин в армии нет! Так вы согласны отдать нам Вика?

Взрослые засмеялись от такого непосредственного вопроса. Белова, снова встав, прошла до массивного шкафа с многочисленными дверками, на которых выделялись белые прямоугольники бумажек с буквами алфавита. Открыла одну из них, на которой красовалась витиеватая «В», и вытащила не слишком толстую папку. Вернулась к столу, пролистала ее от начала до конца.

– Я не буду говорить об ответственности такого шага, – сказала Белова, глядя прямо в глаза спокойно ждущего ответ Булгакова. – И вы меня не совсем убедили, будем честны. Я мало понимаю, зачем вам понадобился Волховский, даже еще не начавший профильное обучение. И все-таки поверю. Но осталась одна маленькая формальность. Захочет ли сам Вик поехать с вами в Москву?

– Давайте вызовем его сюда и спросим, – решительно заявил Иван Олегович.

Белова снова воспользовалась амулетом, попросив Агафона доставить в кабинет Волховского. Хромец, за последние дни только и делающий, что отлавливал неугомонных пацанов по территории приюта, не высказал своего недовольства. Он знал, что мальчишки сейчас бегали по спортивной площадке и занимались на снарядах, а то и просто сидели на верхушке «рукохода».

Через десять минут он втолкнул в кабинет оробевшего Вика и закрыл за ним дверь.

2

Признаюсь честно: я был ошарашен, увидев в кабинете Барыни Свету. Каким образом она здесь появилась, можно было только догадываться. Сидящий рядом с ней мужчина и обнимающий за плечи вполне мог быть отцом, или на худой конец, родным дядей. Тут же находился Забиякин, подмигнувший мне очень уж по-приятельски.

Мужчина с необычайным интересом окинул меня с ног до головы. Как-то не по себе стало. Лошадь я, что ли, так на меня смотреть?

– Здрасьте! – кидаю взгляд на Барыню, ничего не понимая. Какой-то иррациональный страх заполз в душу. А вдруг Света пришла нажаловаться за то путешествие на баркасе? Хотя, зачем? Ей же было хорошо, она даже поблагодарила меня за поездку. Нет, тут что-то другое.

– Волховский! – необычайно строго проговорила Барыня. – Познакомься с господином Булгаковым. Зовут его Иваном Олеговичем. Он желает стать твоим опекуном. Вот нам и хочется узнать, согласен ли ты поехать вместе с ним в Москву? Будешь жить в родовом поместье Булгаковых, а особая комиссия Попечительского Совета проследит за тобой. Скажи, как ты сам смотришь на такой вариант?