И все же она, несмотря на инструкцию, устроила для меня сокращенный тур: запасы пищи, морозильная установка, запасы воздуха, ручной насос для воды на случай отказа автоматики, одежда, лекарства и так далее…

– Я рассчитала здесь все на три месяца для троих, – сказала она.

– А как ты возобновляешь запасы?

– А как бы ты это делала?

– Откачала бы воду из туннеля и бассейна, – подумав, ответила я.

– Совершенно верно. У нас есть потайной резервуар, он не значится ни на одном из планов дома, так же как и все это. Впрочем, многие вещи не боятся воды, а что-то можно протащить и в водонепроницаемых пакетах… Кстати, как там деньги у тебя в кошельке на поясе? Не намокли?

– Думаю, нет. Я выдавила весь воздух из кошелька, прежде чем закрыть его. Жанет… А ведь этот тайник не только бомбоубежище, иначе ты бы не тратила столько сил и денег, чтобы сохранить его в тайне.

Она помрачнела.

– Дорогая, ты очень проницательна. Ты права, я не стала бы возиться только ради бомбоубежища. Если на нас когда-нибудь упадут ядерные бомбы, я бы не очень хотела пережить это. Я сделала нору, чтобы иметь защиту на случай того, что лукаво называют «гражданскими беспорядками». Мои дед и бабка часто рассказывали мне о временах, когда люди были вежливы друг с другом, никто не боялся выходить ночью на улицу и люди часто даже не запирали дверь на замок, а уж тем более не окружали свои дома заборами, стенами, колючей проволокой и лазерными турелями. Может, так оно все и было, но я не так стара, чтобы помнить это. А что я хорошо помню, так это то, что на протяжении всей моей жизни обстановка становилась все хуже и хуже. Когда я закончила школу, то на своей первой работе занималась тем, что разрабатывала модели новых защитных устройств для реконструированных старых зданий. Но те модели уже устарели, а ведь это было не так уж давно. Тогда главной задачей защиты было – остановить и спугнуть незваного гостя, сейчас же защита, как правило, двухступенчатая: если первая «ступень» не остановила, вторая – должна убить. Абсолютно противозаконно, но все, кто может себе это позволить, устанавливают именно такие системы. Марджи, скажи, что я тебе еще не показала? Не лезь в книгу, ты ее испачкаешь. Подумай своей головой – какую главную часть норы я не показала тебе?

«Она что, и вправду хочет, чтобы я это сказала?»

– После того как ты показала мне основные и вспомогательные «шипстоуны» вашей системы энергоснабжения, похоже, это все.

– Ну подумай, дорогая. Представь, что дом наверху взорван. Или что он полон незваных гостей… Ну хотя бы – что полиция обыскивает каждый закуток, – ищут тебя и Джорджа. Что тогда нужно иметь здесь?

– Ну… У всех, кто живет под землей – лисы, кролики, кроты, – должен быть запасной выход, да?

– Умница! Где он?

Я притворилась, что стараюсь отыскать его. На самом деле, из-за подсознательного рефлекса, привитого специальными тренировками («Не расслабляйся ни на секунду в закрытом помещении, пока не нашла пути отхода»), я давно уже его нашла.

– По идее, он должен быть напротив основного входа, то есть туннеля, а значит… Я думаю, он внутри этого шкафа. Да?

– Не знаю, то ли поздравлять тебя, то ли как следует подумать, как бы его спрятать получше. Ты права – внутри шкафа и сразу налево. Свет включится от тепла твоего тела, как и в туннеле. Это освещение питается от собственных «шипстоунов», и, по-моему, их хватит до конца дней. Но на всякий случай стоит захватить с собой фонарь – ты знаешь, где он лежит, – потому что этот туннель довольно длинный. Он выходит наружу далеко от дома, в гуще колючего кустарника. Дверь хорошо замаскирована и довольно тяжела, но ее нужно просто толкнуть вбок, а потом она откидывается назад.

– Здорово сделано, но… Слушай, Жанет, а что, если кто-то найдет этот вход снаружи и войдет? Хотя бы я? В конце концов, я ведь посторонняя.

– Ты не посторонняя. Ты наша старая подруга, с которой мы просто недавно познакомились. Но ты права, кто-то может случайно найти запасной выход, несмотря на то что он хорошо замаскирован. Тогда… Первое: жуткий вой сирены по всему дому, и мы, не спускаясь вниз, просмотрим каждый метр туннеля – на экране одного из терминалов. Далее мы предпримем кое-какие шаги, самый мягкий из которых – слезоточивый газ. Но если нас не будет дома, когда взломают заднюю дверь, то мне, честно говоря, останется лишь посочувствовать Жану или Джорджу – или им обоим.

– Почему?

– Потому что мне сочувствие вряд ли понадобится – я сошлюсь на внезапное женское недомогание. Мне не очень улыбается избавляться от трупов, особенно если они дозревали несколько дней… Брр.

– А-а… Понятно.

– Но тело не будет мертвым, если у его владельца хватает мозгов, чтобы вылить мочу из ботинка. Вспомни, что я тебе говорила, Мардж, я же профессиональный специалист по защитным устройствам – по современным, то есть двухступенчатым. Допустим, кто-то вскарабкался по крутому склону, обнаружил дверь и, обламывая ногти, открывает ее – нет, он пока еще живой. Если это кто-то из нас – вряд ли, но в принципе возможно, – он легко дотянется до потайного выключателя недалеко от входа, и защита не сработает. Я покажу тебе, где он находится… Если же это настоящий злоумышленник, он увидит табличку с надписью: «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ – ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН». Допустим, он плюет на это и идет дальше – через несколько метров раздается голос, который повторяет объявление и предупреждает, что дом под активной защитой. Кретин продолжает идти вперед… Вой сирены, красный свет слепит ему глаза. Он идет дальше? Что ж, бедному Жану или Джорджу придется вытаскивать этот вонючий мусор из туннеля – только не наружу и не в дом. Если кто-то покончит с собой, стараясь прорваться сквозь нашу защиту, тело его никогда не найдут, он просто исчезнет. Хочешь узнать, каким образом?

– Совсем не хочу. Я уверена, что я не из тех, кто допущен «по особому распоряжению». – (Замаскированный боковой туннель, Жанет, и в конце его известковая яма… Интересно, сколько тел там уже? Жанет, ты вся такая нежная, как утренний туман, но если кто-то и выживет в эти сумасшедшие годы, ты будешь среди них. Ума и осторожности тебе не занимать, и наивна ты не больше, чем Мария Медичи.)

– И я так думаю. Хочешь посмотреть что-нибудь еще?

– Вряд ли, Жанет. Тем более что, скорее всего, я никогда не воспользуюсь этим замечательным убежищем. Возвращаемся?

– Попозже. – Она шагнула вплотную ко мне и положила руки мне на плечи. – Так что ты мне там прошептала на ухо?

– По-моему, ты слышала.

– Да. Я слышала. – С этими словами она притянула меня к себе и…

На терминале, висящем над столом, зажглась надпись: «Обед готов!»

– Все удовольствие испортили, – с отвращением сказала Жанет.

Обед был великолепен. Вокруг огромной супницы pot-au-feu с подогревом расположились холодные закуски: пикули, сыр, хлеб, соленья, орехи, редис, лук-шалот, сельдерей и, чуть поодаль, хлебные корочки, натертые чесноком, лоснящиеся от пропитавшего их масла. Джордж склонился над супом с торжественностью метрдотеля и разлил его по глубоким тарелкам. Когда я уселась за стол, Жан повязал мне на шею огромную салфетку и посоветовал: