Только дома Вера понемногу пришла в себя. Она ничего не могла понять. Что случилось? Ведь она вовсе не желала признаваться Павлу Борисовичу в любви. Более того, никаких иных чувств, кроме неприязненных, она к нему не испытывала. Почему же она повела себя столь странно?

Величко был вовсе не в ее вкусе. Невысокий, полный… Безвольный подбородок, серо-голубые выпуклые глаза… И на мужика-то нормального не тянет. Так, чучело-мяучило! А замашки-то! Малограмотный, а корчит из себя знатока. Книжек отродясь не читал, в журналистике – полный профан. Очевидных вещей не знает! Она вспомнила Де Сику и Титикаку. Идиот! А она-то, она!.. «Я вас люблю! Жить без вас не могу!» И в придачу стала раздеваться. Вот дура!

Собственно, ради чего она старалась? Ради того, чтобы ее восстановили на работе? Чепуха! Газеток в городе – не меньше десятка. Где-нибудь да найдется место корректора, тем более ее жалованье – пять тысяч рублей, – не ахти какое великое. Так ради чего эти прыжки и гримасы? Непонятно. Абсолютно непонятно, что на нее нашло!

И как же теперь вести себя дальше? Ей показалось, Павел Борисович на нее клюнул. Допустим. И что из этого следует? Возьмет он ее опять к себе на работу. А раз она расточала такие авансы, то дальнейшее развитие событий напрашивается само собой. Секретаршу он отставит, а в качестве замены использует ее.

Она лежала в своей кроватке, уставив раскрытые глаза в потолок. По потолку проносились яркие всполохи света, отражения фар проезжавших по шоссе автомобилей. Такие же бессвязные, отрывочные мысли мелькали в ее головке.

Что будет дальше? Как же быть?! Ведь ее позор созерцала эта секретутка и расписала его в редакции, скорее всего, сильно преувеличив увиденное. Но, собственно, чего уж тут преувеличивать. Если только выдумать, что она застала корректоршу Воропаеву в постели с главным редактором. И ведь поверят! Что же делать?.. Что делать?!

– Выйти за него замуж, – вдруг услышала она женский голос, показавшийся смутно знакомым.

– Кто тут? – Вера вскочила с кровати и заметалась по комнатке.

– Успокойся, это я. – Голос исходил как бы со всех сторон.

– Кто ты?!

– Баронесса Амалия фон Торн.

Вере стало до того страшно, что она юркнула в кроватку и укрылась одеялом с головой. Полежав некоторое время неподвижно, она выглянула из-под своего укрытия. В комнатке никого не наблюдалось. Если первое общение с баронессой выглядело как сон, да и вчера на кладбище происходящее скорее напоминало мираж, то теперь голос звучал вполне правдоподобно.

– Ты где? – прошептала она.

– Можешь не произносить вслух. Я прекрасно тебя слышу.

– Да где же ты?

– В тебе.

– Значит, заклинание подействовало?

– А ты только сейчас это поняла?

– Я думала, мне все приснилось.

– Приснилось?! И на кладбище тоже снилось?

– Как будто.

– Не будь дурой. Ты же сама просила… И я общаюсь с тобой не в первый раз.

– О чем я просила?

– О замужестве. Ведь тебе этого хочется больше всего на свете. Вот я и помогу.

– Поможешь! Как?

– Уж мое дело. Кстати, первый шаг уже сделан.

– Это в отношении Величко? Но он мне не нравится.

– Понравится. Из твоего окружения он – самый подходящий человек.

– Для чего подходящий?

– Для брака, естественно.

– Он урод!

– Не больший, чем все остальные. Очень приятный молодой человек. Отнюдь не юнец. Насколько я понимаю, из приличной семьи. По образу жизни, похоже, состоятельный. Чего тебе еще нужно?

– Нужно, чтобы нравился.

– Стерпится – слюбится. Так всегда было, так всегда будет. Лично мне он по душе.

– А мне нет!

– Ты пока еще плохо разбираешься в людях. Молода. Со мной тоже так-то было. Влюблялась, увлекалась… Много глупостей наделала, потому в данной ипостаси ныне и пребываю. А все почему? Потому что я не слушалась старших, а все свои проблемы старалась решать сама, ни с кем не советуясь. Вот и дорешалась.

– А что у вас такое случилось?

– Могу рассказать, если тебе интересно.

– Любопытно было бы узнать, – сказала Вера, поскольку не видела другого способа избавиться от поучений назойливой гостьи.

– Тогда слушай, только, пожалуйста, не перебивай.

Род наш, фон Торнов, весьма древний. В доказательство приведу следующие факты. Мой предок, Альбрехт фон Торн по прозвищу Кабан, вместе с Фридрихом Барбароссой в составе германских отрядов участвовал в одном из Крестовых походов. Потом, когда Барбаросса утонул при переправе через горную речку, Кабан не отправился назад на родину, как сделали многие, а примкнул к Ричарду Львиное Сердце, неудачно штурмовал Иерусалим вместе со святым воинством, потом вернулся в Германию, в свой родовой замок, стоявший на берегу Балтийского моря. Мои предки верой и правдой служили Ливонскому ордену, потом – герцогам Курляндии. Шли века. Земли, на которых располагалось поместье фон Торнов, отошли к России. В числе многочисленных баронских родов Остзейского края фон Торны вошли в состав российского дворянства. Наша фамилия согласно многовековым понятиям о дворянской чести стала верноподданно трудиться на благо Российской империи. Нужно заметить, что к тому времени род фон Торнов изрядно оскудел. Ничего, кроме ветхого замка и пары сотен десятин неплодородной песчаной почвы, у нас не осталось. Однако после эпохи захудалости фортуна повернулась к нам лицом. За заслуги перед Отечеством в эпоху матушки Екатерины моему деду было пожаловано обширное поместье неподалеку от Сорочинска. И наш род вновь поднялся из праха. А спустя полвека родилась я. Тут-то и начинается основная часть моего рассказа.

Батюшка служил в гвардии, во время французской кампании потерял руку при Бородино, вышел в отставку и вскорости был избран уездным предводителем дворянства. Он женился на дочери бедных французских эмигрантов маркизов де Водрей, девице Марии-Антуанетте, названной родителями в честь несчастной французской королевы, умерщвленной чернью. От этого союза родились дети, три сестры: Летиция, Жоржетта и я, Амалия. Имелся у нас и младший брат Теодор. Жило наше семейство не то чтобы роскошно, но и не бедно. Земли, принадлежащие нам, были не особенно плодородны, однако местность славилась ремесленниками-бочарами. Крепостные занимались отхожими промыслами и приносили изрядный оброк. Словом, жили – не тужили. К тому времени, как мы подросли, семейство окончательно перебралось в Сорочинск и только на лето выезжало в деревню.

Когда мои сестры, как говорят в народе, заневестились, встал вопрос об их замужестве. Старшая моя сестрица Летиция была красавицей, но в ином роде, чем я. Пышная блондинка с округлыми, словно сдобными плечами и грудью, огромными голубыми глазами и выражением невинности на фарфоровом личике, она сражала мужчин, особенно таких, про которых говорят «в возрасте», наповал. Однако вовсе не старички интересовали Летицию. В Сорочинске в ту пору квартировал гвардейский полк кавалеристов-улан. В нашем доме постоянно бывали офицеры, но Летиция из всех отличала одного поручика. по фамилии Май. Это был страстный брюнет с горящими глазами, кудрявыми волосами, подкрученными усиками и томным взором. Говорили, что у Мая огромные поместья в Малороссии. Мне в ту пору было всего пятнадцать, но я уже с интересом поглядывала на красивых мужчин.