Все, кто видел наши с шубой прыжки, остолбенели. Особенно вдумчиво остолбенел Монтик, во все глаза глядя на меня.

– Хай! Монте! – в два приема крикнула я.

Он открыл рот – возможно, хотел ответить на мое приветствие. И в этот момент с фланга на него налетела Ирка. Разумеется, Монтик упал – а кто бы не упал? Мохеровая Ирка рухнула на него, как дохлая лама, Монтик затрепыхался, и тут подоспели мы с шубой. Я тормозила обеими ногами, взрывая каблуками снег, лед и асфальт под ними, но шуба по инерции двигалась вперед, силы были неравные, меха победили, и я легла аккурат поверх Ирки, будто на пригорок.

– Слезь с меня, зараза! – распорядилась она.

– Которые тут временные – слазь, кончилось ваше время, – согласно пробормотала я, выползая из шубы снизу, из-под подола. Вокруг нас образовалось пустое пространство: то ли народ с перепугу разбежался сам, то ли их ветром отнесло, когда примчались мы с шубой.

– Фу! – Я отерла пот со лба и потянула шубу за лапу, стаскивая ее с Ирки. Она уже крепко держала в объятиях удивленного Монте. Он выглядел помятым и слегка дрожал.

– Шубу давай! Он замерз! – скомандовала Ирка.

Я поспешно расстегнула пуговицы, крякнула от натуги и набросила шубу на Иркины плечи. Подруга сразу стала похожа на разбойного горца в крылатой бурке за спиной и с полонянкой в объятиях. Для полноты картины не хватало бьющего копытом коня, и я машинально вздернула руку, семафоря такси.

Нарушенное мною движение еще не восстановилось, поэтому было из чего выбирать. Мы ввалились в ближайший автомобиль, Ирка с заднего сиденья азартно заорала водителю:

– Н-но! Трогай! – И мы помчались в Москву.

Встреча Монте прошла не то чтобы организованно, но стремительно. Шансов у наших с Иркой конкурентов не было. Да здравствуют шубы пушистые!

Уже к вечеру мы были дома. Я начинала привыкать к такой жизни, когда стремительные перемещения туда и обратно укладываются в рамки трудового дня, так, что это даже не сказывается на режиме питания кота и собаки.

Отбой в моем персональном дурдоме задержался: засидевшиеся взаперти звери жаждали прогулок. В вольере Буцефалом скакал Томка, то и дело сигая на металлическую сетку ограды и громогласно требуя неограниченной свободы передвижения. На веранде под дверью немым укором сидел кот.

– Чего хочешь? – спросила я, присаживаясь, чтобы его погладить. Ошибка: укор перестал быть немым, Тоха начал однообразно и настойчиво вопить, разевая розовую пасть и демонстрируя острые клыки.

– Тоха! Посмотри на часы – какие прогулки после одиннадцати? – попыталась я его урезонить.

Кот решительно не хотел смотреть на часы.

– Ладно, дам вам полчаса. – Сдавшись, я открыла деревянную внутреннюю дверь, металлическую наружную, выпустила кота и пошла освобождать бушующую собаку.

При моем появлении пес запрыгал с удвоенной энергией, схватил зубами пустую миску и с ней вылетел из вольера: пошел сдавать посуду. Миска в собачьих зубах перевернулась, взлетела и каской нахлобучилась Томке на голову. В экстерьере моей овчарки в самом деле появилось что-то немецкое.

– Хенде хох! – вернувшись, сказала я чинно сидящему на крыльце Тохе.

Томка в миске сунулся было к нам, получил от кота лапой по морде, убежал за угол и выглядывал оттуда опасливо и смущенно. Из клумбы на бетонную дорожку выпрыгнул большой кузнечик, кот присел, свесил голову вниз со ступеньки и сиганул за ним.

«Хорошо бы сократить время их прогулки, – подумала я, – спать хочется…»

Зевнув, я посмотрела на звездное небо, от нечего делать оглядела окрестности и оторопела: по изрытой колесами грунтовой дороге в мою сторону быстро двигалось что-то белое, колышащееся, подозрительно смахивающее на привидение. Я невольно посмотрела на часы: скоро полночь, самое время.

– Ленка, ты не спишь? – воззвал призрак Иркиным голосом.

– Мамочка родная! Что ты делаешь здесь в полночный час в кружевном пеньюаре?! – удивилась я.

Стукнув калиткой, Ирка вошла во двор.

– Фу, Том! Убери лапы! Это французское кружево! – Тяжело дыша, подруга поднялась ко мне на крыльцо.

– А это немецкая овчарка, – шикнув на собаку, сказала я и открыла дверь. – Пойдем в дом, для пеньюара несколько прохладно, чего доброго, еще заболеешь.

– Уже, – сообщила Ирка, проходя за мной в кухню.

Я налила ей чаю и достала из холодильника остатки торта: самое верное средство снять нервный стресс.

– Что – уже?

– Уже заболела.

Я внимательно посмотрела на нее, положила ладонь ей на лоб, проверяя, нет ли повышенной температуры, – вроде нет, но глаза лихорадочно блестят, дыхание учащенное, руками она размахивает как-то нервно…

– А что у тебя болит?

Я попыталась поймать Ирку за запястье, чтобы посчитать пульс, но она вырвалась.

– Ничего не болит, только голова кружится, руки потеют, ноги холодеют, колени подкашиваются, и язык отнимается!

– Славненькие симптомы! А ты случайно не напилась?

– Нет еще, собралась только. И почему случайно? Я специально приготовилась: положила в ведерко со льдом шампанское, водку, пиво и кагор – не знаю, что Монтик любит.

– И все в одно ведерко? – удивилась я.

– В большое ведро, эмалированное!

– Ну, ты аристократка! – Я засмеялась.

– Вот-вот, – грустно сказала Ирка, рассеянно придвигая к себе тарелочку с тортом. – Почему, ты думаешь, я к тебе прибежала? Я посоветоваться хочу, что делать?

– Ну, привет. – Я поставила чашку. – У тебя в доме мужчина твоей мечты, в ведре – спиртное в ассортименте, кружевной пеньюар, лунная ночь, и ты спрашиваешь меня, что тебе делать?!

– Ага!

– Во-первых, чай допей, согреешься и дрожать перестанешь. Во-вторых, где сейчас Монтик?

– В ванной.

– Прекрасно! Отнеси ему полотенце, потри спинку.

– Там есть мочалка!

– Сама ты мочалка! Это же проверка, разведка боем! Если он с милой улыбкой примет твою помощь, иди дальше: корми его, пои, танцуй и укладывай!

Ирка задумчиво проглотила кусок торта.

– А если он заверещит и погонит меня из ванной прочь?

– Тогда извиняйся и удаляйся, жди, пока он вынырнет, выйдет, и все равно корми, пои и спать укладывай, только одного. А потом все-таки зайди подоткнуть ему одеяльце.

– Налей еще. – Ирка толкнула ко мне пустую чашку, я ее наполнила, подруга залпом выпила горячий чай и встала. – Все, я пошла, пожелай мне удачи.

– С богом. – Я ее перекрестила.

Господи, сделай так, чтобы хоть на этот раз ей повезло!

Снова стукнула калитка, Ирка зашагала к своему дому.