ямочками на щеках. Иван больше походит на отца. Такой же темноволосый и голубоглазый.

Северов со скучающим видом бросает взгляд на наручные часы и поджимает губы.

— Ты в третий раз смотришь на время, — замечает Северов-старший. — Куда-то спешишь?

— Мы ненадолго заехали, — отвечает Иван. — Скоро уезжаем.

— Как ненадолго? — искренне недоумевает Ирина. — Ты шутишь? Мы же так редко видимся! А как же хамам? Баня? Бассейн? — продолжает она и растерянно поворачивается ко мне: — Саша, оставайтесь! Места в доме полно! Завтра у нас планируется релаксирующая программа!

Я делаю глубокий вдох, задумываюсь. Хамам, баня, бассейн… Релакс… Боже, как тут отказаться?

— Я бы хотела остаться, — заявляю твердо.

— Ну вот и замечательно! — восклицает Ирина и поглаживает меня по спине. — Позже я покажу вам вашу спальню.

Улыбнувшись в ответ, я впиваюсь пальцами в стакан с соком.

В глаза Ивану при этом не смотрю, но интуитивно чувствую, что еще поплачумсь за своеволие. Не сейчас — когда мы останемся вдвоем.

Глава 35

* * *

Мать Ивана с упоением рассказывает о том, что еще в прошлом году в этом доме не было ни бассейна, ни бани. Стройка велась, пока они с мужем находились в Германии. То есть удаленно. Ирина переживала, что получится черт-те как и ей не понравится, но строители оказались на редкость совестливыми. Учли все пожелания клиента, и теперь цокольный этаж и новая пристройка по левую сторону — самые посещаемые места в доме. У меня аж кожу покалывает от предвкушения. Жаль только, что не взяла с собой купальник.

Наконец подняв взгляд, замечаю, что Северов смотрит на меня хмуро. Челюсти плотно сжаты, глаза потемнели. Хочется поежиться. Интересно, кто-нибудь заметил, что Иван остался недоволен моим ответом? Дружеская атмосфера сменилась давящей и тяжелой, будто над нами нависли густые свинцовые тучи. Или это только я чувствую? Каждой клеточкой своего тела.

Несносный упрямец! Становится обидно. Ведь он сам дал добро, чтобы на этом вечере я говорила что угодно! Я и сказала о своих желаниях. Хочу остаться. Хочу! К тому же здесь находиться гораздо безопаснее, чем с Иваном наедине.

Опустив глаза в пол, смотрю на носы своих туфель, которые Светка заботливо положила в чемодан. Они на невысоком каблуке и идеально сочетаются с платьем. Я кусаю губы.

Ну и пошел

он…

к черту! Никто и ничто не испортит сегодняшний праздник.

За десять минут до нового года мы все же усаживаемся за стол. Мне достается место рядом с братом Ивана, Павлом. Он приятный молодой человек, одного со мной возраста. И с ним гораздо легче обмениваться репликами, чем со старшеньким. Сам Иван сидит, откинувшись на спинку стула, напротив нас. К еде не притрагивается и с интересом наблюдает за тем, как мы общаемся с Пашей.

— Итак, ты кондитер, Саша, — подытоживает Северов-младший. — Значит, я могу быть спокоен за брата, он никогда не останется голодным.

Нервно сглотнув, я умалчиваю о подробностях нашей с Иваном сделки. Осталось всего четыре дня. Четыре, и только! И мы попрощаемся. Возможно, навсегда. Хотя не исключено, что где-то при каких-то обстоятельствах снова пересечемся в нашем крошечном городе. Правда, тогда я больше не буду ему должна. И это воодушевляет.

— О, кондитер не равно повар, Паша, — отрицательно мотаю головой. — Я занимаюсь лишь сладостями и десертами.

— Черт, я был уверен, что это одно и то же!

— Увы! — развожу я руками. — Это означает только, что твой брат заработает себе ожирение или сахарный диабет, если… захочет продолжить со мной отношения.

— Опасная ты девушка, Александра, — хмыкает Павел. — Но и брат у меня рисковый.

По телевизору заканчивается поздравление президента. К собственному стыду, в этом году я совсем его пропустила. Паша наполняет бокалы шампанским, Иван тоже пьет. Смирился с тем, что сегодня не сядет за руль? Или с горя? Ночь беспрерывного секса в родительском доме он себе вряд ли сможет позволить.

Три, два, один! Бьют куранты, в уши врезаются радостные визги и крики. Родственники Северова бросаются обнимать и поздравлять друг друга. Я с улыбкой смотрю на это. Надо же, в нашей семье совсем не принято проявлять настолько бурные эмоции. Даже не помню, когда в последний раз обнимала своих родителей.

Чуть позже я незаметно выскальзываю из-за стола, сжимая в руке мобильный телефон. Брожу по дому и натыкаюсь на ванную комнату на первом этаже. Здесь очень тихо. То, что нужно для разговора.

Я поздравляю по телефону Светку, Нину и Леонида, Татьяну, Давида и Елену Васильевну, мать Кости. Напоследок оставляю родителей.

Набрав номер мамы, тут же сбрасываю. Побаиваюсь ей звонить, поэтому выбираю вариант попроще.

— Привет, пап! С Новым годом! Пусть у вас все будет хорошо, — говорю, прислонившись спиной к стене. — И передай маме привет. Я почему-то не могу ей дозвониться.

Прикрыв глаза, делаю глубокий вдох. Я опять вру. Бесстыже вру. Так и привыкнуть можно.

— Саша, дочка, у тебя всё в порядке? — спрашивает отец. — Ты чем-то расстроена?

— У меня всё отлично. Просто… соскучилась, наверное.

— Встретим вместе Рождество.

— У Варламовых? — уточняю я. — А может… втроем, пап? Дома, а? Как когда-то давно?

На другом конце провода слышится шорох. Кажется, отец выходит из комнаты, чтобы поговорить со мной в тишине. На глазах выступают слезы. Они безостановочно катятся по щекам и капают на платье.

— Саша, малышка, я понимаю, что этот дом напоминает тебе о муже… — начинает отец, тяжело вздохнув.

— Нет, пап, дело совсем не в нем. Не в Косте.

— А в чем же?

Дверь в ванную без стука распахивается, и внутрь заходит Иван. Он закрывает замок и прислоняется плечом к стене. Смотрит так пронзительно смотрит, что у меня мурашки идут по коже.

Отвернувшись, прижимаю телефонную трубку к уху. Сердце учащенно стучит. Я боюсь, что Иван что-то скажет, и тогда моя версия о праздновании Нового года с подругой с треском провалится.

— Позже поговорим, ладно? — обращаюсь к отцу. — Я вас очень люблю. И скучаю.

— Я тебя тоже люблю, дочка. До связи.

Отключив телефон, я вытираю слезы тыльной стороной ладони и тут же поворачиваюсь лицом к Ивану.

— Тебя не учили стучать? — спрашиваю с вызовом.

— А тебя не учили закрываться на щеколду? — задает он встречный вопрос спокойным тоном.

Вспыхнув, я хочу ответить, что каждый нормальный человек, заметив, что ванная комната занята, тут же покинет помещение. Но только не он. Не Иван. Потом плюю на эту затею и, опираясь спиной о холодную плитку, сползаю на пол, обессиленная после разговора с отцом.

— Тебя кто-то обидел? — интересуется Северов, присаживаясь рядом.