шансов, господин — вздохнул парень — Сенрак всегда выигрвает. У нас даже шутка такая есть: «он выйдет против Сенрака» То есть…

Парень осекся, а я продолжил за него:

— То есть — дурак?

— Ну… я этого не говорил! — парень потупил взгляд, а я ухмыльнулся:

— Поставь на меня, не будь ослом.

Парнишка снова покосился — не сержусь ли я? Убедился, что нет, и торопливо пожелав мне удачи, быстрым шагом, почти бегом вышел из комнаты. Я остался один.

Переодевание много времени не заняло. Да чего там переодеваться? Штаны остались на мне, сапоги со стальным носком — тоже. Снял камзол, рубаху, и остался по пояс голым. Снадобья я выпил еще дома, перед выездом. Они действуют около суток, так что я ничем не рисковал.

Размялся, потом взял в руки меч и кинжал, проделал несколько фехтовальных приемов. Отложил оружие, сел на табурет, прикрыл глаза входя в состояние транса. Мысленным взором прошелся по всему телу, стараясь не пропустить ни один кусочек плоти, настраивая себя на предстоящий бой и входя в состояние отрешения, полного спокойствия. Бой можно проиграть — если запаникуешь, если тебе покажется, что все проиграно. Я должен быть спокоен — удав, подползающий к своей жертве перед броском. И только так могу победить.

Шаги я слышал, но не придал этому значения. Когда арбалетный болт ударил меня в грудь, чуть ниже ключицы, я собирался встать навстречу распорядителю — думал что это он за мной пришел. Это меня и спасло. Я успел развернуться, потому болт пронзил мышцы, выйдя с другой стороны, а не пробил сердце, и не вошел в легкое. Фактически — случай, а может и вбитое в меня ожидание неприятностей, эдакая паранойя, которую мне усиленно прививали все эти годы. Всегда жду пакости от окружающих, и редко в этом ошибаюсь. Но при всем, притом — какого черта я в незнакомом месте принялся медитировать? Не ожидал, что на меня нападут? Мол, на Арене такого не может быть? А вот поди ж ты!

Стрелок умчался прочь с такой скоростью, что я даже не успел увидеть его лица. И сдается мне, что он не преследовал целью мое убийство. Ранить — вот что он хотел. По правилам дуэли я не могу оттягивать время поединка — даже для лечения раны. Но могу отказаться от поединка — если позволю себя наказать. Например — высечь. Или поцеловать ботинки противника. Или… в общем — все, что он придумает. Сбежать тоже не смогу — меня задержат и выставят на Арену, где меня или убьют, или подвергнут унижению. А может и то, и другое сразу.

Медленно, цепляя ногтями кончик болта, вытягиваю его из раны. Тяжко идет, засел, как гвоздь. Боли не чувствую — снадобье отключило болевые ощущения, и теперь я рад, что его выпил. А то ведь колебался — надо пить, или нет. Кровь течет по спине, по груди, но во рту крови нет, значит ранение не проникающее в грудную полость. А это уже хорошо. Надо только остановить кровь, и я буду в порядке. Насколько это возможно с дыркой под ключицей.

Заглядывает давешний мальчишка — вижу его обалдевшую физиономию. Ну да, зрелище еще то — я весь в крови, выгляжу — меня только к лекарю. Следом заглядывает распорядитель — он тоже в шоке, стоит, вытаращив глаза, будто увидел огнедышащего дракона.

— Господин… что с вами?! Как вы поранились?!

— Гвоздь себе в плечо забил, болван! — холодно отвечаю я, и тут же перехожу к главному — лекарь-маг есть? Ну?! Быстрее!

— Есть, господин! — отвечает распорядитель — Но времени осталось мало!

— Тогда беги и веди его, демоны тебя задери! Скорее!

Маг появился через три минуты — пожилой мужчина с амулетом-накопителем на груди. К его чести сказать — он тут же врубился в ситуацию, и немедля приступил к лечению, сказав только, что после окончания лечения я буду чувствовать слабость, так как потерял много крови, а еще — ему пришлось прибегнуть к быстрому лечению, чтобы зарастить рану, а значит — истратить много жизненного ресурса. Моего ресурса.

Я оборвал лекцию, сказав, что все прекрасно понимаю, и претензий к нему нет. А распорядителю приказал принести хоть какую-то тряпку — оттереть кровь. Потом плюнул, и приказал парнишке вытереть меня моей же рубахой. Черт бы с ней — потом отстирают. Или выброшу нахрен! Если жив останусь.

Меня потряхивало, ноги дрожали, и потому я тут же потребовал от лекаря дать мне что-то возбуждающее. На что тот удивленно посмотрел на меня, и сказал, что ничего такого у него нет, потому что снадобье надо готовить заранее, и оно вообще-то дорогое. Тогда я выгнал всех из раздевалки под предлогом того, что я должен немного помедитировать, достал из кармана камзола «снадобье последнего удара» и выпил его, зная, что с него мне будет не просто хреново, а очень хреново. Но — потом.

«Снадобье последнего удара» — это штука убойная, хуже, чем снадобье ускорения, и поганее снадобья, отключающего боль. После него организм приходит в себя минимум неделю. А если к нему добавить эти два гадких снадобья, тогда все еще хуже. Тут законы поглощения малого срока большим не действуют. Дали тебе десять лет, к ним плюсуй еще пять. Да еще и строгого режима. Вот что такое это снадобье.

Ну а что я мог сделать? Мне надо выжить, а то что мой организм получит бешеную нагрузку, которую возможно перенесли бы лишь единицы из людей — так что с того? Я и есть эта самая единица. Зря что ли меня опаивали всякой дрянью, сооружая из мальчишки машину убийства. Переносимость у меня гораздо сильнее, чем у обычных людей. Нет, благодарности к тем, кто истязал мое тело битых десять лет, у меня нет никакой. Я их всех ненавижу. В том числе и Учителя. Но то что я сейчас ослабленный, раненый могу противостоять сильному противнику — это их заслуга, мерзавцев.

— Время, господин! Пора на арену! — прокричал из-за двери распорядитель — Скоро полуденный колокол, и вы должны стоять на арене готовый к бою, иначе вам засчитают поражение! Скорее!

И я пошел на выход, расслабленный внешне, и готовый ко всему на самом деле. Сейчас меня уже не смогли бы подстрелить. Кстати, я еще разберусь, кто это сделал. Ясно, что прилетел привет от Сенрака, вот только кто пропустил киллера в мою раздевалку? Почему его не остановила охрана, которая не пускает никого из чужих? Где был распорядитель,