Герцог был капризным, настроения его менялись каждые пять минут. И он хотел стать здоровым, причем всего за пару дней. Марина знала, что требуется терпение и система, система и терпение. Она руководила командой из нескольких санитаров и физиотерапевтов, обосновавшихся в замке. Программа была рассчитана на год – и за этот год, поклялась себе Марина, Алессандро станет прежним!

Слуги всемерно помогали ей, потому что хотели одного – чтобы их хозяин поправился. Герцог же, с одной стороны, считал себя полностью здоровым и даже изъявил желание лететь в Японию, дабы подписать важный контракт, а с другой стороны, никак не мог смириться с тем, что передвигается с трудом и не может выговаривать отдельные звуки.

– Мне все надоело! – заявил он как-то в сердцах спустя четыре месяца. – Лечение не приносит ни малейшей пользы! Все эти врачи, лекарства, уколы, массажи, долгие занятия в бассейне и на тренажерах...

Марина только головой покачала.

– Но, ваше высочество, разве вы не заметили, что говорите без заиканий?

* * *

На Рождество герцог мог самостоятельно подниматься с постели и даже осторожно спускался по лестнице. А в конце апреля, когда в замке побывал консилиум врачей и медики поразились тому, какие успехи делает пациент, Алессандро заявил:

– Хватит мне валяться в постели, я хочу наконец-то вернуться к работе. Сейчас – или никогда!

Врачи рекомендовали ему щадящий режим, но Алессандро, который чувствовал себя великолепно, и слушать их не хотел. Марина поняла: ее мечта сбылась и герцог вернулся к прежнему своему состоянию. Что же, настала пора возвращаться на родину...

Воспользовавшись тем, что Алессандро отправился в Германию, Марина собрала вещи и составила короткое письмо для герцога. Делать ей в замке больше нечего. Она убедилась, что по-прежнему любит Алессандро, и даже больше, чем когда-либо, но он не обращает на нее внимания, вот что хуже всего. Значит, решено, она уйдет по-английски!

Слугам Марина сказала, что должна навестить родителей. В последний раз взглянула из окна автомобиля на долину с замком и виноградниками – все это остается в прошлом, в далеком прошлом, в прошлом, куда возврата нет...

Прибыв в Москву, девушка позвонила Зульфие – та была страшно рада видеть свою бывшую сотрудницу.

– Что, приелась тебе заграничная жизнь? – спросила она деловито. – Понимаю, не каждому по вкусу придется. Значит, так, Мариночка, работать будешь здесь, станешь моей заместительницей. Кстати, твой разлюбезный герцог, как только ты уехала вместе с ним в Италию, избавился от моего агентства. И знаешь, каким образом? Подарил мне его! Вот ведь мужчина! Работы у нас навалом, все только и хотят, что замуж за иностранца выйти. А ты у нас в данной области эксперт. Жить будешь пока у меня, а потом подыщешь себе что-нибудь подходящее.

Итак, Марина снова будет работать в агентстве, и все потечет своим чередом. А герцог Сфорца-Малатеста станет приятным воспоминанием...

* * *

Марина проснулась от чарующей музыки. Сначала ей показалось, что сон все еще продолжается. Затем она решила, что кто-то забыл выключить радио. И только потом поняла – музыка доносится с улицы.

И не просто музыка, а божественная ария Nessun dorma из оперы «Турандот» Пуччини. Кто-то выводил ее на итальянском без акцента, причем в три голоса. И Марина даже знала, кто именно. Но ведь этого не может быть! Просто не может быть! Сумасшествие, галлюцинация, фата-моргана!

Она вышла на балкон, а за ней последовала заспанная Зульфия. Внизу разыгрывалась небывалая сцена – горели яркие огни, и три человека выводили арию.

– Батюшки, что здесь творится! – Зульфия протерла глаза. – Что за мужики? А ведь я их где-то уже видела... Точно, по телевизору! Вон тот, толстый, с белым платком...

– Лучано Паваротти, – назвала имя певца Марина шепотом. – А двое других – Пласидо Доминго и Хосе Каррерас!

Да уж, небывалое, фееричное зрелище: три мировые знаменитости в одном из спальных районов Москвы, перед шестнадцатиэтажкой дают мастер-класс. Жильцы высыпали на балконы, на улице собрались зеваки, но никто не смел даже чихнуть – все наблюдали за уникальным событием.

Когда три тенора завершили арию, раздались громовые аплодисменты. Зульфия восторженно заметила:

– Нас еще и по телику покажут! Но что они здесь делают?

Марина знала, что они здесь делают. И кто их сюда привез. На такое был способен только один человек, для которого не существовало преград и который был на «ты» со всеми тремя знаменитостями. И который мог заплатить им любой гонорар, лишь бы они прилетели в Россию и исполняли арии под балконом московской шестнадцатиэтажки.

Вернувшись в комнату, Марина закрыла уши руками и заплакала. Зачем он это делает? Хочет, чтобы она вернулась к нему? Но она не может работать в качестве секретарши!

Марина почувствовала, что кто-то тронул ее за плечо. Подняла глаза – перепуганная Зульфия.

– Он здесь! Твой Алессандро! Собственной персоной! Хочет видеть тебя!

– Но я не хочу видеть его! – вытирая слезы, произнесла Марина.

Дивный концерт на улице продолжался. Зульфия, тряхнув девушку как следует, заявила:

– Он имеет право на то, чтобы ты его выслушала! Он что, зря перся сюда из Италии вместе со знаменитыми певцами? Ты не представляешь, что там внизу творится! Пол-Москвы сбежалось, не меньше! И телевидение понаехало, и милиция, но никто ни во что не вмешивается. Так ты будешь с ним разговаривать или нет?

Марина указала на свою ночную рубашку.

– Не в этом же наряде!

Зульфия вручила ей алый шелковый халат с драконами и заявила:

– Ну, ты прямо как принцесса Турандот выглядишь! Господи, у меня же камера имеется, надо снять все побыстрее, ведь сегодняшний концерт в историю войдет!

Марина вышла в зал и увидела герцога Алессандро Сфорца-Малатеста в черном костюме, с длинным бордовым шарфом вокруг шеи.

– Марина, добрый вечер, – произнес неожиданный гость смущенно. – Прошу прощения за устроенное представление, но я должен был сделать что-то подобное...

– Ваше высочество, вы ничего не должны, – покачала головой Марина.

– О, каким же я был ослом! – воскликнул герцог. А потом вдруг забормотал как-то потерянно: – Впрочем, я просто не знал, как же сказать... Я знаю, что должен был давно... но тянул время... пытался забыть... думал, что пройдет... Я люблю тебя, Марина...

Девушка вновь качнула головой:

– Я видела ваш свадебный альбом... Оказывается, а похожа на вашу первую супругу. Вы любите не меня, а ее образ!

Она повернулась, чтобы уйти, но Алессандро удержал ее за руку.

– Юлия была для меня всем, – произнес он. – И я очень долго скорбел по ней. И до сих пор скорблю. В прошлом году я едва не умер, и только после столь тяжелой болезни понял: жизнь может закончиться внезапно, и не будет больше возможности сделать то, о чем мечтаешь. Да, Юлия была для меня всем, но она умерла сорок с лишним лет назад! А сейчас я люблю только одного человека – тебя! Тебя, Марина, и только тебя!