Камор ошарашенно переводил взгляд с одного на другого, но промолчал и ничего не сказал.

Шконки Крытого и Прохора были рядом, и ночью Григорий его потихоньку спросил:

– Чего ты мутишь? Расскажи все по-человечески.

– Скоро сам все поймешь, – шепнул ему старый вор.

На следующий день Прохор отозвал Крытого и Камора и тихонько сказал:

– Вы как хотите, а я Лысому верю. Он мне рассказал про местечко, где закопал камушки, и я подрываю вместе с ним.

– Ты что, «подлетываешь»?! – изумился Камор. – Да он, чтобы отмазаться, и не такое насвистит!

Григорий промолчал. Он уже начал понимать, в чем дело.

– Дело решенное! – отрезал Прохор. – Тем более что для побега все давно готово.

– Да с чего ты ему веришь?! – продолжал возмущаться Камор.

– Я ему, конечно, не поверил сразу, – усмехнулся старый вор. – Но про дело это я слышал. Действительно, ломанули они магазин так, что слух по всей России гремел. Вы разве не слыхали?

– Не-а, – удивленно замотал головой Камор.

– Слыхал я, только не думал, что это Лысый. Я ведь его не знал, – включился в игру Крытый. – Круто они тогда сработали и погорели из-за ерунды.

– Так вот, – продолжил Прохор, – я «маляву» его на всякий случай посмотрел. Прикиньте, я, оказывается, был в этом городе и знаю этот старый дом. Я Лысому так и сказал! Он предложил подрывать вместе с ним и обещал поделиться своей долей. Так что скоро отваливаю.

На следующий день Прохор подозвал Крытого и шепнул:

– Пошли со мной. Будь готов ко всему.

– Камор? – спросил у него Григорий, и товарищ угрюмо кивнул.

Камор прокололся на своей жадности. После последнего разговора он попытался отыскать «маляву», но безуспешно. Он не знал, что за ним уже основательно приглядывают, и Лысый «застукал» его, когда тот рылся в его вещах.

Сергей объявил, что откроет его крысятничество. За такое могли и опустить! Камору ничего не оставалось, как идти ва-банк. Он пригрозил Лысому, что всем объявит о его стукачестве. По своему обыкновению выпучив глаза, Камор начал орать о том, что знает, зачем вызывали того к режимнику. На вопрос «откуда?» Камор безмолвно захлопал пастью – он понял, что прокололся! Поскольку они были вдвоем, как думал сам Камор, он схватился за заточку. Но тут появился Прохор и его четыре помощника, включая Григория…

– Где эта падла? – сжав зубы, спросил Крытый.

– В своем углу. Пацаны его держат.

Камор оправдывался и юлил, но это не помогло. В конце концов он все рассказал. Подловили его еще на следствии по предпоследнему делу. Участие в этом деле Камора было мизерным, но в этой истории фигурировала «мокруха». Обстоятельства складывались так, что обвинить в ней могли и Камора. Следователь так прямо и сказал ему об этом. Тот, прекрасно понимая ситуацию, сломался и согласился стучать.

Камора «опустили». Крытый, Лысый и Прохор попали в ШИЗО.

– Понимаешь, – говорил потом Сергей Григорию, – Прохор сразу переговорил со мной, когда пошла такая лажа. Ну, а когда меня «подтянул» зам по режиму, мне стало все ясно. Ведь Камор меня знает еще по последней отсидке. Правда, мы в разных отрядах парились, но кое-что тогда уже про него слышно было.

После этого случая Григорий зауважал нового знакомого.

* * *

Сейчас воспоминание об этом эпизоде лагерной жизни в одно мгновение пролетело перед глазами Крытого.

– Я сам понимаю, что стучит кто-то из своих, – тяжело вздохнув, отозвался он. – Но вот кто?

– Пока я тебе ничего не скажу. Сам знаешь, без аргументов предъявы не кидают. Так что пока в тиши сидим? – улыбнулся Сергей.

– Другого ничего пока не остается, – угрюмо согласился Григорий, и они расстались.

Каждый занялся своими делами.

* * *

Хлюздин проснулся на своей кровати и долго пытался оторвать голову от подушки. Спальня перед глазами плыла. Он попробовал приподняться. Когда это ему удалось, в голову ударила волна похмельной боли. Он тихо застонал и на некоторое время застыл в одном положении.

Последний раз Виктор Семенович так надирался после окончания института, когда они всей группой отправились в ресторан обмывать дипломы. Часа через два стройный коллектив под могучим воздействием алкоголя начал распадаться на отдельные составляющие. Кто-то тихо-мирно отчалил домой, кто-то продолжил «зажигать» в ресторане. Большинство разбились на группы – по трое-четверо – и повалили в разные части города. Виктор с тремя самыми близкими друзьями поехали домой к одному из них. По дороге прихватили знакомых девушек, и гулянка продолжилась с новой силой.

Куролесили они до четырех утра. Виктор Семенович, в то время еще просто Витька, даже не помнил, в какой момент отрубился. Проснулся он в обнимку с незнакомой ему девицей, причем она называла его милым и уверяла, что между трех и четырех утра он ей объяснялся в любви и обещал жениться…

Хлюздин, стараясь двигаться медленно, присел на краю огромной кровати и мутным взглядом обвел спальню.

Виктор Семенович недовольно поморщился. Во рту было сухо, как в Сахаре. Мучительно хотелось пить.

Виктор Семенович сделал героическое усилие и встал с кровати. Комната закачалась перед глазами.

Дальше пошло немного легче. Мужчина протопал в кухню, по пути задевая плечами за дверные косяки, и застыл перед холодильником. Секунду посмотрев на него мутным взором, Хлюздин-старший рывком распахнул его и радостно ухватил бутылку «Балтики». Там оставалось еще две.

Директор «Эвереста» мгновенно опустошил добрых две трети и от удовольствия крякнул.

«Поесть бы надо, в баньку на часок и – на работу!» – появилась в голове первая за это утро мысль. Он прикончил пиво и достал вторую бутылку.

«Пиво, насколько помнится, я вчера не покупал", – стараясь воспроизвести последовательность событий вчерашнего дня, отметил про себя Хлюздин. «Жена! – догадался он. – Молодец Людок! А где же она сама?" – Люда! – крикнул он и удивился, не узнав собственного голоса. Почему-то тот стал на тон выше.

Никто не отозвался.

«Ушла к сестре», – вздохнул Хлюздин и снова закричал:

– Андрей!

В ответ не раздалось ни звука.

Еще раз вздохнув, Виктор Семенович откупорил вторую бутылку. На сей раз он сразу пить не стал. На плите он обнаружил котлеты, а в кастрюле гречневую кашу. Кашу он трогать не стал, а вот котлеты решил разогреть.

Употребив с пивом три котлеты, директор злополучной фирмы почувствовал себя уже весьма сносно.

Хлюздин вызвал по телефону такси и отправился в сауну. Через час он вышел оттуда совершенно другим человеком – посвежевшим, полным сил. От занудливого похмелья почти не осталось никакого следа.