Дима же как бы невзначай обводит мой номер взглядом.

— А я уже было подумал, что отчим тебя выгнал, — признаётся, когда вновь смотрит на меня.

Качаю головой.

— Нет, не выгнал, — а потом вдруг усмехаюсь. — Ну, по крайней мере, я пока что этого ещё не слышала.

Дима смотрит на меня каким-то странным взглядом. Он явно не понимает, что меня в этой ситуации может веселить. Да и сама не понимаю, просто устала, наверное обо всём переживать.

Какао наконец готово, бросаю в него несколько зафиренок и сажусь напротив него, однако в глаза не гляжу, уткнувшись в кружку, наблюдаю за маленькой воронкой, что делаю ложкой, размешивая напиток.

— Ты собираешься вернуться? — спрашивает Дима.

Однако он знает ответ, поэтому тон голоса с плохо скрываемыми нотками осуждения. Я не обижаюсь на него, сама не могу понять, зачем это делаю. Мне бы забыть о Каймановых, как о страшном сне. Взять билет в один конец и навсегда пропасть. Даже мать не забирать, так ведь проще, правда? Но вместо всего этого, собираюсь вернуться в обитель зла, и вновь столкнуться с ненавистью сводного брата, который продолжит меня уничтожать.

Если, конечно, у него это получится. Потому что на сей раз я буду к этому готова. Больше, я просто отплачу Егору его же монетой.

На Диму я по-прежнему не смотрю и не отвечаю, продолжая мешать уже пену от растворившихся маршмеллоу. Мне требуется набраться мужества. Но сколько бы ни оттягивала, понимаю, что лучше не станет. Скверное, снедающее нутро чувство не исчезает. У меня ощущение, будто бы я не только использую Диму, но ещё и предаю саму себя, потому что прежняя я на подобное никогда бы не решилась. А тут…

Один большой вздох, и наконец поднимаю взгляд на Диму, он всё ещё в ожидании того, что скажу ему. Правда, у меня получается его очень сильно удивить, когда вместо ответа выдаю:

— Ты сказал, что знаешь, как посадить Егора в тюрьму. Ты всё ещё хочешь мне помочь?

Дима в шоке. Да я и сама, если честно, до сих пор не верю, что собралась провернуть подобное. Грудь точно тисками сжимает, пока сижу и жду ответа парня. Или хотя бы какой-то реакции, а он всё продолжает, нахмурив брови, не сводить с меня взгляда, будто бы я сказала ему, что вчера побывала на корабле инопланетян.

— Вот это да… — выдыхает Дима так, словно до этого задерживал дыхание.

А я тяжело сглатываю, начиная нервничать ещё больше. Разве не он предлагад мне это всего несколько дней назад?

— Я… просто ты… и…

— Нет-нет, — будто понимая, что хочу сказать, перебивает парень. — Я не про то, что это ужасно и осуждаю тебя. Это было моё предложение, знаю. Просто я не думал, что ты действительно сможешь на такое согласиться.

Не смогу, внутри меня точно раненый зверь воет, молящий меня остановиться, не делать этого, а просто отступить. Забыть, смириться и просто жить… Вот только отступать больше некуда. Мой план, который по сути и не был никогда моим, разрушился. Я просто не знаю, к чему ещё стремиться. Кроме одного — поквитаться с Каймановым. Это единственное, что сидит так прочно в моей голове, что я не слушаю больше своё жалкое, бесхребетное сердце, которое твердит, что я не такая.

— Он забрал у меня всё, — говорю Диме, окончательно закрывая дверь к своему сердцу. С ним разберусь после. Сейчас я просто хочу покончить как можно быстрее с Егором, а там уже и буду продумывать, как вернуть себе чувства, от которых только что отказалась. — А некоторого у меня даже и не было, хотя Егор заставил меня поверить, что было.

Последнего Дима явно не понимает, для него это звучит, скорее всего, как какая-то утрированная метафора. А я и не собираюсь вдаваться в подробности, избегая разговор про Крис. Наверное, я просто не хочу выглядеть более жалкой, чем уже есть, признаваясь, что со мной дружили-то только по мановению Егора. По сути, кроме Димы мне и поговорить больше не с кем. А всё Кайманов, разве может кого-то удивлять, что я хочу ему отомстить. Был бы Дима более трусливый или более здравомыслящий, чтобы ввязываться в такое дерьмо, сейчас бы и его не было здесь. Сидела бы и лила слёзы от бестолковости жизни. А так у меня хотя бы есть надежда вырваться из всего этого, избавившись от Егора. Если только Дима и правда согласиться помочь, потому что сейчас он не выглядит таким решительным, как пару дней назад. Остыл?

— Хорошо, — наперекор сомнению, промелькивающего в выражении его лица, соглашается Дима, и узел безнадёжности, затягивающий мои лёгкие до предела, наконец, спадает. — Правда, ты должна понимать: придётся идти до конца. Если я подключу отца, то мы уже не сможем дать обратный ход, — предупреждает серьёзно, но я кажется уже ничего не слышу.

Все мысли заняты только представлением лица Егора, когда он поймёт, кто именно его обыграл. Я радостно киваю, готовая согласиться даже на испытание нового бронежилета, лишь бы был хоть один маленький шанс покончить с Каймановым раз и навсегда.

— И кстати, с отчимом твоим отец тоже обещал помочь, — добавляет Дима, делая меня ещё счастливей, насколько это вообще возможно сейчас. — Оказывается, на твоего отчима давно зуб точит местная администрация. Много кому дорогу он перешёл, так что они готовы подпортить ему жизнь, каким бы ни был способ.

Я облегченно выдыхаю. Не думала, что проблемы действительно могут так быстро решаться. Жаль, только немного поздновато, однако у меня вновь появляется возможность забрать мать и вернуться к варианту сбежать, но уже обладая хорошей финансовой подушкой. И это ещё один плюс в решении немного задержаться здесь.

— Спасибо! — восклицаю искренне и тут же на эмоциях вскакиваю, чтобы обнять Диму, совсем не думая, что вновь вызову неловкий момент.

Однако его нет. Даже не видя лица Димы, я могу со стопроцентной гарантией заявить, что он улыбается, успокаивающе поглаживая мою спину.

— Совсем не за что, — шепчет парень, трепеща своим дыханием мои волосы.

Прикрываю глаза на секунду от промчавшейся по телу будоражащей дрожи и кладу голову на плечо парня. Это приятно, просто ощущать поддержку и понимать, что ты не одна. Но не больше. В тот момент, когда Дима чуть отодвигается, чтобы заглянуть мне в глаза и провести кончиками пальцев по прядям волос, я осознаю, что кроме мурашек, покрывающих кожу, ничего во мне не отзывается. Его глаза цвета крепкого чая не затягивают в беспробудную бездну,