— Что с ним случилось? — спрашивал Наро, когда Бадо, на ту пору Старший из Наставников, перевязал разодранное плечо юноши.

Вскоре в помещение собрались все четверо членов Совета.

— На нас напали? — предположил Мано. — Кто мог это сделать?

Старший воин Радо отрицательно покачал головой.

— Это не может быть нападением. Ни одна живая тварь не проскользнула мимо стражи. Я лично проверяю посты.

— Хочешь сказать, что мальчишку ранил кто-то из своих?! — гневно спросил Наро так, словно это предположение оскорбляло именно его.

— Не просто на мальчишку, а на юного наставника, — поправил Бадо.

— Что? — переспросил Мано. — Он же почти ребенок.

— Маленький, но у него уже появилась метка. Я с трудом различил ее среди ран, но он без сознания только потому, что знак повредили.

Пояснение Бадо окончательно сбило всех с толку.

— Боюсь, мы не поймем, что случилось, пока он сам не расскажет, — сухо заключил воин, собираясь уйти.

— Если выживет, — прошептал Наро, глядя на бледного подростка, что показался ему холодным, как камень в ночь после дождя.

Добытчику почему-то больше остальных было тревожно за мальчишку, а потому он приходил каждый день справляться о его самочувствии.

— Не очнулся, — спокойно говорил Бадо, отвлекаясь на свои многочисленные дела.

Его хладнокровие пугало Наро, зато сам он садился у постели ребенка и подолгу разговаривал с ним.

— Знаешь, для Семьи важен каждый, — часто повторял он. — Так что не умирай, ладно?

Но ему никто не отвечал — долго не отвечал… Пошло уже три дня, а мальчик так и не открыл глаза. Его холод сменился жаром, слабое дыхание все чаще превращалось в беспомощный сиплый хрип, но вопреки ожиданиям Бадо, подросток не умер.

— Хватит валяться, ты нужен нам, проснись и живи! — приказал ему как-то Наро, садясь на пол у кровати, и вдруг с удивлением заметил, что юноша внимательно смотрит на него глазами, полными слез.

Главный Добытчик тут же вскочил на ноги, пытаясь решить, нужно ли звать прочих нянек или остаться с мальчиком:

— Тебя ведь Уно зовут?

Подросток моргнул:

— Я сейчас позову вашего Старшего, подожди немного…

— Не на-до…

— Хорошо, я никуда не уйду. А ты молодец! Совет волновался за тебя, нам очень важно знать, кто это с тобой сделал? Ты можешь ответить? Если на тебя напал кто-то из своих…

Он не договорил, понимая, что мальчик пытается говорить, с трудом разлепляя запекшиеся губы:

— Я… — еле слышно прошептал он.

— Ты? Что ты?

— Это сделал я сам, — теперь уже уверенно повторил Уно.

Он прикрыл глаза, и по его правой щеке тут же покатилась крупная слеза:

— Я всегда мечтал стать воином, защищать свой Дом, а не возиться с неразумными малышами…

— Я понял, я все понял, — быстро заговорил Наро, — только не плачь, слышишь? Все уже закончилось, все будет хорошо, я тебе обещаю. Ты остался жить и это самое главное. А кем ты будешь — зависит только от тебя. Ведь можно работать нянькой и быть воином в душе, никто не может тебе запретить. Просто поверь…

— Я думал, если срежу знак, то все можно изменить и я выберу сам. Я так на это надеялся, но не ожидал, что будет настолько больно и кровь не захочет останавливаться. Я же не знал, что переписать предначертанное еще труднее, чем убить себя насовсем.

— Надо признать, кое-что у тебя получилось. Даже не припомню, чтобы какой-то юный кормис открыто жаловался на свою метку. Может, у Чаро есть об этом в «Поцелуях небес»…

— Меня накажут?

— Разумеется. Я лично заставлю тебя выучить наизусть все наставления потомкам Высокоумного. Одно из них так и врезалось мне в память: «Избери благом своим благо всего Дома и будешь вознагражден преданностью Семьи». Нравится тебе это изречение? Или еще одно: «Даже малый листочек дорог корням и они будут усердно питать его своей живительной силой. Даже если придется для этого всю жизнь рушить камни в подземном мраке, не видя света». Тебе все понятно, дружок?

Мальчик не ответил вслух, лишь коротко кивнул, улыбнувшись. Сил на длинные разговоры у него не было, а потому он тут же закрыл глаза и снова погрузился в сон.

С той минуты Наро смутно понял, что обрел сына. Хотя, вряд ли кормис в полной мере осознавал, что это такое — стать отцом своего дитя…

Какой странный сон… Будто я все это вижу наяву — вижу, слышу и чувствую. Тяжелый густой воздух леса. Переплетение лиан, широкие листья с узкими прорезями — «глазками» и крупные мясисто-красные цветы прямо на стволах деревьев. Трескотня мелких зверушек и щелканье птиц где-то вверху, напряженное безмолвие затаившихся хищников…

Не пойму, то ли ранее утро, то ли эти алые всполохи на небе — следы заката. Я раздвигаю руками зеленые стены и выхожу на поляну с высокой густой травой. Она влажно холодит мои голые ноги, поднимаясь почти до середины бедер. Почему я совсем раздета и не чувствую никакого стыда… Ах, да… Я же часть этого леса, я плоть от плоти его и моя одежда — это шкура, перья и чешуя. О, как же это великолепно, ощущать себя одновременно каждым из этих больших и малых творений Инсекты! Я могу летать, ползать, плавать и прыгать с ветки на ветку, мои мускулы полны нечеловеческой силы под лоснящейся кожей, я почти сыта и готова к новой охоте, пружинисто подобираюсь для прыжка и вдруг замечаю Ее…

Под толстым корявым стволом дерева сидела женщина. Ее длинные черные волосы струились по смуглым плечам, достигая земли, смешиваясь с травой и красноватой глиной, лицо было опущено и, выпрямившись, я поспешила подойти ближе, чтобы разглядеть его черты. О, Боги! Она ждала дитя, обнаженный живот ее выдавался настоящим шаром.

Я не удержала удивленный возглас при виде этого зрелища, и наши глаза встретились. Я села на колени подле нее и смотрела в упор, но так и не могла понять, как выглядит это странное существо. Ее внешность менялась с невероятной скоростью, сначала на меня смотрела «маска» стрекозы, потом безгубая рыба, затем тупоносая морда огромной жабы… ящерица и птица, оскаленная пасть тигрицы и, наконец, я четко различила перед собой человеческое лицо и снова закричала в ужасе. Я будто бы сейчас смотрела в зеркало… Ведь это была я сама!

Мне отчаянно хотелось проснуться, избавиться от наваждения, оказаться среди привычных вещей прежнего мира. Я только и смогла выдохнуть, ворочая непослушным языком:

— Кто ты? Что тебе от меня нужно?

Женщина-фантом с моей внешностью мягко улыбнулась в ответ. Ее голос звучал повсюду, казалось, он исходил прямо из- под земли и спускался с небес, вторя шелесту веток и стуку капель дождя о ладони чашеобразных листьев: