— Вот второй, капитан, — Руслан вывел на экран скан второго личного дела.

— Старлей и капитан, ну это еще ладно, — я удивленно смотрел на экран телевизора, — но восемьдесят восьмой и восемьдесят девятый года рождения… А ну ка, фото есть?

— Точно, Макс, ты же говорил, им лет по сорок, — Сергей так же удивленно смотрел на экран телевизора.

Руслан перешел в почту и открыл следующее вложение, на экране телевизора появились две фотографии, два молодых человека в полицейской форме, без фуражек, смотрели на нас.

— Вот фото двух зарезанных сегодня в кафе полицейских, — сказал Руслан.

— Все страньше и страньше, — только и смог сказать я, — я этих парней впервые вижу, это не мои визави, в кафе были другие люди.

— Шеф, ты уверен? Это фото из личного дела, скорее всего, они не супер свежие и ты сам говорил, мужики явно за здоровьем не следят, может ты ошибаешься?

— Я конечно могу ошибиться в возрасте женщины, но лет на пять, не больше. А тут явно не про лифтинги, филеры и подтяжки история, а очень даже наоборот. Я общался с минимум сорокалетними мужиками, а тут тридцатилетние. И комплекция совершенно другая, нет, это точно не они. Ну что джентльмены, есть идеи, в какой театр абсурда я нам всем купил билеты?

В комнате висела тишина. Только у Руслана телефон продолжал вибрировать тихим шорохом отмечая прием очередных сообщений.

— А вот и первичные показания нашей официантки приехали, — сообщил Рус и вывел на экран картинку с печатным текстом.

Пару минут мы все читали.

— Руслан Викторович, ты это тоже видишь? — Я думал, что уже ничему не удивлюсь в этой истории, но нет, официантка Галя смогла меня озадачить.

— Ну да, — задумчиво протянул Руслан, — ты совершенно случайно оказался в «Ветерке»…

На экране, примерно посередине листа опроса официантки было написано:

«Вопрос: — Видели ли вы ранее женщину, которая была сегодня в кафе «Ветерок»?

Ответ: — Нет, до сегодняшнего дня я ее ни разу не видела. А сегодня она зашла к нам утром, в районе девяти утра, когда я только пришла на работу и еще даже не открыла кафе, она передала мне флешку с музыкой, попросила поставить и ни в коем случае не выключать, дала мне за это пятитысячную, и попросила, если вдруг кто-то спросит про музыку, сказать, что это шеф еще вчера новую флешку дал. Обещала после ухода еще пять тысяч чаевых оставить, если я сделаю вид, что ее не знаю и про флешку правильно в случае чего отвечу…».

— Шеф, а ты кафе же по музыке выбрал, правильно? — Сергей Давыдов в задумчивости почесывал скулу, на которой уже вылез маленький ежик щетины, — то есть кто-то должен был знать, во-первых, что ты любишь подобную музыку и, во-вторых, что ты будешь проходить по Красной от Авроры вниз, к зак собранию. И единственный «кто-то» кто знает эти обе вещи — это я, верно?

— Про музыку не обольщайся, я не настолько одинок, чтобы о моих музыкальных предпочтениях знал только мой ассистент, — я внимательно изучал лицо Сергея, он был почему-то совершенно спокоен, — но продолжай рассуждение, пока интересно…

— А тут как бы и нечего рассуждать, нужно прямо сейчас взять мой телефон и ноут, проверить траты и доходы за последние несколько месяцев, а лучше за год, желательно посмотреть дом, благо живу я один… А пока отстранить меня от всех дел и посадить куда-нибудь под замок. — Сергей повернулся к Руслану, — Руслан Викторович, вот мой телефон, второго у меня нет, рабочий ноут и домашний комп запаролены, телефон тоже, пароль я напишу, чтобы вы время не тратили, ключи от дома и машины, коды сигнализации тоже передам. Собрание мне стоит пока покинуть, правильно я понимаю?

— Сереж, ты все правильно понимаешь и на данный момент все верно говоришь, — хоть Сергей и обращался к Руслану, я счел нужным сам ответить ему, — думаю Руслан все быстро проверит, а пока поживи в какой-нибудь подобной квартире. Только не обессудь, с тобой кто-то в квартире из людей Руслана поживет, вдвоем и не так скучно будет.

— А еще, — мрачно заметил Хачатур, — я так понимаю тут все или очень глупо сделано, или слишком мудро для нашего понимания продумано, раз Макса так просчитали с музыкой и кафе и раз с ментами такие непонятки. Поэтому, если Сереж ты действительно тут не при делах, и тебя только выставляют как очевидного помощника неких непонятных нам сил, то эти самые силы, по логике вещей, следующим шагом должны тебя убить. Чтобы никто другого подозреваемого в нашем кругу не искал. Раз в кафешке уже два трупа имеются, не важно Максовы это визави или нет, значит наши партнеры по танцу к убийствам готовы.

— Я это, господа, уже минуты три как понял, потому и без возражений и обид за непорочный имидж все гаджеты нашей службе безопасности отдаю и всецело готов со следствием сотрудничать. Мне, во-первых, скрывать нечего, а во-вторых, мне действительно сейчас охрана дополнительная потребуется, пусть эта охрана зарплату не только за «не впуск» ко мне кого-то извне получает, но и за «не выпуск» меня на волю тоже. Готов потерпеть.

В комнате повисла тишина.

Мне в голову пришла одна мысль:

— Знаете, мне кажется мы сейчас как горцы Аркадии, которым Одиссей показывает весло, а мы считаем, что у него на плече странная лопата. Мы что-то видим, вернее, давайте исходить из того, что нам что-то показали, это не мы инициаторы действия, мы тут вообще напрочь ведомые, и это кстати еще один момент, который мне категорически не нравится, мы реагируем на какие-то действия, а значит действуем предсказуемо, а нужно выбиться из колеи и увести вектор развития событий в нужную нам сторону. Ну да это еще посчитаем, что куда и как. А сейчас меня беспокоит то, что нам весло показывают, а мы видим лопату. Понимаете? Нам события показывают, и к выводу толкают, и вот мы Сергея как предателя уже видим.

— Максим Александрович, — Хачатур кашлянул в кулак прочищая горло как если бы ему не хотелось говорить следующие слова, — однако, если слышим цокот копыт, то это скорее конь, чем зебра, иначе говоря, если отбросить все неверные варианты, единственный оставшийся и будет верным, а тут, Сереж ничего личного, но ты и правда единственный знал про маршрут Макса, про музыку согласен, даже я знаю, что он не фанат Хачатуряна или Сябров, а свои эти нирваны-шмирваны и ролинги-шморинги всякие на своем английском слушает, но вот про то,