— Могу ли я приблизиться к свидетелю, ваша честь? — спросил Тони. В руках он держал какую-то папку.

— Можете, — ответил Дейвидсон.

Тони подошел к свидетельскому месту, передал папку Марлен и спросил:

— Не могли бы вы сказать присяжным, что вы сейчас держите в руках?

— Это медицинская карта одного из пациентов.

— Какого именно пациента?

— Пейшенс Стэнхоуп.

— Имеется ли на карте регистрационный номер?

— Естественно, имеется! — выпалила Марлен. — Иначе как бы мы ее нашли?!

— Не могли бы вы зачитать этот номер вслух? — игнорируя вспышку Марлен, спросил Тони.

— П.П. Восемь.

— Благодарю вас, — сказал адвокат, взял из рук Марлен папку и вернулся на трибуну.

Некоторые присяжные, уловив, что грядет что-то важное, наклонились вперед и вытянули шеи.

— Миссис Рихард, не могли бы вы объяснить присяжным, что означают буквы П.П.?

Глаза Марлен забегали, как у загнанной в угол кошки, а затем ее взгляд замер на Крэге.

— Миссис Рихард… — позвал Тони. — Алло? Есть кто-нибудь дома?

— Это — буквы! — выпалила Марлен.

— Благодарю вас, — с сарказмом произнес Тони. — Как я полагаю, большинство присяжных догадались, что это буквы. Я спрашиваю, что они означают. И позвольте мне вам напомнить, что вы приносили присягу. Любая ложь может повлечь за собой тяжкое наказание.

Лицо Марлен, постепенно розовевшее в ходе допроса, стало красным. Женщина была так напряжена, что, как показалось Джеку, у нее даже распухли щеки.

— Я хочу вам напомнить, что эту аббревиатуру изобрели вы и доктор Бауман и что она является весьма нетипичной для картотеки доктора Баумана. Чтобы доказать это, я прихватил из вашего кабинета еще две истории болезни. — Тони потряс в воздухе двумя папками. — Первая принадлежит Питеру Сейджеру и имеет индекс П.С. Сто двадцать один. Мы выбрали эту медицинскую карту потому, что инициалы пациента полностью совпадают с инициалами покойной миссис Стэнхоуп. Однако в этом случае на папке стоят буквы П.С., а не П.П. Третья история болезни принадлежит Кэтрин Бакстер и ее индекс — К. Б. Двести тридцать три. Как мы видим, и в этом случае буквы соответствуют инициалам пациента. Нам известно, что есть еще несколько инициалов П.П., но должен признаться, что их очень мало. Итак, повторяю вопрос: что означает П.П., если это не есть инициалы пациента?

— П.П. означает проблемный пациент! — воинственно произнесла Марлен.

На лице Тони появилась осторожная, предназначенная присяжным улыбка.

— Проблемный пациент, — задумчиво, но довольно громко протянул он. — Что же это может означать? Может быть, эти люди ведут себя неадекватно во время приема?

— Да, они ведут себя отвратительно, — заявила Марлен. — Это психопаты. Они вываливают на врача придуманные, глупые жалобы, отнимая время, которое можно было бы посвятить действительно больным людям.

— И доктор Бауман согласился, чтобы вы употребляли по отношению к ним подобное сокращение?

— Конечно. Ведь он сам называл нам этих людей.

— Чтобы не возвращаться больше к этому вопросу, я еще раз хочу уточнить, означают ли инициалы П.П. на истории болезни миссис Пейшенс Стэнхоуп то, что она считалась проблемным пациентом?

— Да.

— У меня больше нет вопросов, ваша честь.

Джек склонился к Алексис и прошептал на ухо:

— Кошмар. Это же какой-то черный пиар. О чем Крэг думал?

— Не имею ни малейшего понятия. Да, подобные откровения делу не помогают. Похоже, что наше положение даже хуже, чем мы считаем.

Джек кивнул, но ничего больше не сказал. Он не мог поверить, что Крэг оказался таким глупцом. У каждого врача есть пациенты, на которых можно налепить ярлык проблемный, но это никогда не указывалось в каких-либо записях. У каждого врача есть ненавидимые им пациенты, и доктора всеми силами пытаются от них избавиться — как правило, безуспешно. Джек помнил, что, когда он работал офтальмологом, среди его пациентов было два или три типа настолько неприятных, что у него на целый день портилось настроение, когда он видел их в списке записавшихся на прием. Он понимал, что подобная реакция соответствует человеческой натуре, и врачи в этом смысле ничем не отличаются от других людей. Другое дело, что профессионализм требовал все личные чувства по отношению к пациенту заметать под ковер. Единственным исключением из этого правила была психиатрия.

Рэндольф делал все, что мог, чтобы залатать брешь после выпада адвоката истца. Однако по тому, как он держался, было видно, что Тони нанес удар в уязвимое место. Тони, глядя на своего оппонента, насмешливо улыбался.

— Название проблемный пациент не обязательно носит унизительный характер, не так ли, миссис Рихард?

— Думаю, что нет.

— На самом деле это обозначение должно указывать на то, что на прием подобного пациента надо отводить больше времени, и это учитывается при планировании дневной нагрузки. Я не ошибусь, миссис Рихард, если скажу, что проблемные пациенты пользовались у доктора Баумана большим вниманием, чем все остальные?

— Да, мы всегда отводили им больше времени.

— Именно это я и имел в виду. Уточним еще раз. Правильно ли я понимаю, что, увидев буквы П.П., вы сразу же увеличивали возможное время приема.

— Да.

— Получается, что такое обозначение шло пациенту на пользу. Я прав?

— Да.

— У меня нет больше вопросов.

Джек снова склонился к Алексис и прошептал:

— Я отправляюсь в управление судмедэкспертизы. Все, что я здесь услышал, только укрепляет мою решимость.

— Спасибо, — прошептала Алексис.

Выйдя из здания суда, Джек облегченно вздохнул. Боязнь попасть в шестерни юридической машины с давних времен была одной из его фобий. И вот в эти шестерни угодил его родственник. Представление о том, что справедливость всегда торжествует, казалось ему идеалистичным, и этот процесс, судя по всему, должен был подтвердить его опасения. Джек не верил в систему, хотя ничего другого, более приемлемого, предложить не мог.

Джек вывел арендованный автомобиль из подземного гаража под бостонским муниципалитетом. Он случайно наткнулся на эту общественную стоянку после долгих и тщетных поисков в центре Бостона. Где поставили свою машину Крэг и Алексис, Джек не знал. Согласно их первоначальному плану он должен был следовать за их автомобилем, но каждый раз, когда перед капотом возникало свободное пространство, между его машиной и «лексусом» Бауманов сразу вклинивался лихач. Опасаясь попасть в переделку при большой скорости, он скоро потерял их в потоке машин. Вчера вечером движение в Бостоне показалось ему довольно проблемным, хаос в утренние часы раздражал безмерно.