– Думаю, в Италию, – с ухмылкой ответила акула. – У меня есть основания считать, что основной груз на борту состоит из чахоточных.

– Ах, Италия! – воскликнула рыба-меч. – Восхитительная страна лазурных апельсинов и розовых олив! Земля цветущих по ночам иезуитов и ароматных лаццарони[20]! Как приятно будет сбивать гондолы на улицах Венеции! Я должна отправиться в Италию!

– Непременно! – сказала акула, внезапно метнувшись к корме, где сквозь голубую воду она заметила парусину.

Однако судьба распорядилась иначе: через несколько дней корабль проплыл над подводной скалой, которая едва не зацепила киль. После этого корабль и рыба распрощались с выражениями взаимного расположения, а отчет об этих событиях находившиеся на борту так и не смогли отследить до надежного первоисточника.

Эта притча говорит о том, что человеку, ведущему себя хорошо, не приходится беспокоиться о деньгах, и наоборот.

Веселая старая кошка, увидев, что ее котенок уснул в ванне, спустилась в подвал и включила горячую воду. (Для удобства купающихся ванна была устроена именно таким образом: вам нужно было раздеться, а потом спуститься в подвал, чтобы включить воду.) Почувствовав незнакомые ощущения, котенок выпрыгнул из ванны с готовностью, которая могла бы сделать честь профессиональному акробату, и встретился с матерью на лестнице, ведущей в кухню.

– Ага, мой дымящийся крепыш! – вскричала старая карга, – я увидела, как кухарка кладет тебя в горшок, и мне страшно захотелось тебя отведать. Если у меня и есть слабость, то это слабость к зайцу – наполовину отваренному, с хорошим гарниром.

И она устроил пир из своего несчастного отпрыска. [Здесь должна была быть соответствующая и понятная классическая аллюзия – ведь известно, что автор этих притч получил классическое образование. Откуда же это позорное упущение? – ПЕРЕВОДЧИК]

Неблагоприятная обстановка в ранней юности производит огромные перемены: множество молодых людей не были узнаны своими родителями после того, как побывали в пекле.

– Мы понапрасну растратим свое мужество, если станем сражаться, – сказал хромой страус негру, с которым внезапно встретился в пустыне. – Давай бросим жребий и решим, кто будет считаться победителем, а после пойдем каждый по своим делам.

Негр с готовностью принял это предложение. Они бросили жребий: негр бросал камни, а страус – перья. После этого негр занялся своими делами, которые состояли в том, чтобы ощипать страуса.

МОРАЛЬ: Ничто не сравнится с решением, вынесенным по воле случая. Форма такого решения, известная как суд присяжных, возможно, не хуже прочих.

Автор книги басен (достоинства которой невозможно выразить словами) мирно спал на скромной вершине, которой он достиг, и был грубо разбужен толпой критиков, выражавших негативное мнение о написанных им баснях.

– Судя по всему, – сказал он, – я виноват в том, что проявил крупицу необдуманной мудрости, и она вызвала злобу этих прекрасных людей, которые ее не ожидали. Что ж! Те, кто производит страсбургский паштет и перьевые подушки, склонны считать нас конкурентами. Полагаю, тот, кто выращивает гусей на перья, естественным образом ограничивает то, как эти перья будут использоваться.

Сказав это, писатель широко улыбнулся и вернулся ко сну, в котором на него сыпались золотые дукаты.

Опоссум много лет смазывал свой хвост медвежьим жиром, но хвост упорно оставался лысым. В конце концов терпение опоссума лопнуло, и он обратился к самому косолапому, обвинив его в обмане веры и назвав шарлатаном.

– Ах ты наглое сумчатое! – в ярости вскричал медведь. – Ты ждешь, что от моего жира на твоем хвосте появится шерсть, а у меня вон даже хвоста нет! Почему бы тебе не попробовать глубокий дренаж или компрессы из компоста?

Они еще много чего наговорили и сделали, прежде чем опоссум убрал с глаз свой холодный и лысый хвост, однако рассудительный рассказчик не стал обременять эту басню чуждыми материями, дабы не сделать ее бессмысленной.

– Никогда не видела такого сброда как вы! – сказала сонная крыса бочонкам в винном погребе. – Вечно портите мне ночь своими обручами и углублениями и уродуете день своими раздутыми боками. Невозможно спать, когда вино ударит вам в голову. Я пожалуюсь на вас дворецкому!

– Подлый ябедник! – сказали бочонки. – Давайте побьем его своими бочарными клепками!

– Requiescat in pace[21], – нравоучительно пробормотала ученая паутина.

– Кот с ревизией? – вскричала крыса. – Тогда надо бежать!

Чтобы объяснить всю мудрость, содержащуюся в этой притче, потребовалось бы утиное перо и большое количество дыма.

Жираф наступил на хвост пуделю; тот впал в слепую ярость и доблестно вступил в схватку с жирафьей ногой.

– Эй, сынок, – сказал жираф, глядя вниз, – что это ты там делаешь?

– Сражаюсь! – гордо ответил тот. – Но вообще-то это не твое дело.

– О, я ни в коем случае не хочу вмешиваться, – продолжил добродушный жираф, – я никогда не встаю ни на чью сторону в борьбе, происходящей на земле. Но, поскольку это моя нога, я думаю…

– Эй! – крикнул пудель, – попятившись назад и приложив лапу к глазам. – Ты ведь не хочешь сказать… Боже, так и есть! Что ж, я сражен! Зверь такой огромной длины и абсурдных размеров, так сказать… Я бы не поверил! Конечно, я не могу ссориться с тем, кто здесь не проживает, но почему у тебя нет своего представителя на земле?

Ответ, данный жирафом, был, вероятно, самым мудрым, но он не дошел до нынешнего поколения – ведь путь его был таким долгим.

Собака, почуяв запах оленя, которого охотник тащил домой, бросилась вперед с невероятным пылом. Пробежав несколько лиг, она остановилась.

– С бегом у меня все в порядке, – сказала она, – но кажется, я потеряла голос.

Внезапно ее слух уловил радостный лай, словно за ней гналась еще одна собака. И тут она начала понимать, что она очень быстрая собака: это не она потеряла голос, а голос отстал от нее, и сейчас он как раз приближается. Сделав это открытие, собака пошла к хозяину и стала добиваться еды получше и конуры поудобнее.

– Ах ты жалкий образчик аномальных способностей! – рассердился хозяин. – Я брал тебя не для охоты, а для упряжи. Ты должна быть собакой-тяжеловозом и катать ребенка в тележке. Ты поймешь, что скорость – это недостаток. Придется понизить тебя в должности. Тебя немедленно поселят в доме со всеми удобствами, а обедать ты будешь во французском ресторане. Будь я самым настоящим евреем, если это не собьет с тебя спесь!