и даже воодушевленным. Ответа на вопрос, чье именно тело обнаружили на вересковой пустоши, пока получить не удалось, однако уже можно с полной уверенностью утверждать, что неподалеку от особняка Харли обнаружили останки женщины, которая была того же возраста и того же роста, что и пропавшая из лечебницы Мэри Смит.

Разумеется, стоило только ввести подменыша в курс дел, его настроение тут же ухудшилось, причем порядком.

– Что-то его величество… разошелся, - после недолгих и, очевидно, безрадостных размышлений изрек рыцарь Благой королевы. – Чего ради вся эта суета , если только… Если только… Если только шут не пошел вразнос! И ведь вам наверняка что-то об этом известно?

Каждый в нашей компании удостоился тяжелого изучающего взгляда.

– Во что вы меня втянули, скажите на милость?! – буквально взвыл подменыш, осознав, что ненароком попал в очередную историю. – Оң ведь тут, верно?! Шут где-то здесь?!

Ответила за всех миссис Мидуэл, которая несмотря на все свои прекрасные манеры лгала лучше меня и братьев Дарем вместе взятых.

– Откуда же нам знать,инспектор? Думаю, среди нас только вы можете похвастаться хоть какой-то осведoмленностью.

Что-то в голосе и выражении лица Элинор Мидуэл заставило подменыша если не успoкоиться,то хотя бы снова взять эмоции под контроль.

С одной стороны, рыцарь практически не сомневался, что его противник может оказаться где-то здесь, поблизости… с другой стороны, все равно доказать Хилл ничего не мог. Так что подменышу оставалось только затравленно озираться по сторонам.

– Вот почему только Благая королева не может уделять мне столько же внимания? – огорченно пробормотал фэйри и вздохнул с такой трагичностью, что мог бы посоперничать с мистером Кином на театральных подмостках.

Поcле этого разговора инспектор начал держаться настороженно и вглядывался в каждого, кто к нему приближался. Высматривал шута. Однако почему-то именно мистер Кин не вызвал вообще никаких подозрений у рыцаря Благой королевы. Как много проблем может решить актерское мастерство…

А сам шут тем временем начал бросать в мою сторону долгие взгляды, каждый раз отводя глаза, стоило мне лишь заметить, что актер смотрит на меня. От этого внимания со стороны Джулиана каждый раз ёкало сердце. Черт подери, сладко ёкало сердце.

И, очевидно, все переживания отражались на мoем лице, потому что Джордж Дарем принялся изредка посмеиваться , а Генри Дарем начал хмуриться еще больше.

А если все поняли друзья,то от шута перемены в моей душе точно не укрылись.

– Чувствую себя кастрюлей, которую поставили на медленный огонь, - призналась я миссис Мидуэл.

Обсуждать подобные вещи с мужчинами было неловко, но пожилая леди – дело другое. Тем более, пожилая леди, не обделенная проницательностью и здравым смыслом.

– Так оно и есть, моя дорогая. Думаю, мистер Кин решил сделать из вас… кулинарный шедевр. Ну, или просто мстит за то упорство, с которым вы ему отказываете. Вряд ли этот мужчина привык встречать отпор. Возможно, вы ранили самолюбие Джулиана.

Я сомневалась, что самолюбие шута было настолько болезненным.

После oтхода ко сну мои нервы уже не выдержали неопределенности. Так что я после получаса мучений в постели подорвалась на ноги и, накинув поверх сорочки халат, отправилась уничтожать свою репутацию окончательңо и бесповоротно. Какой номер занимал Джулиан Кин, мне уже было известно. И он совершенно точно откроет мне. Не может не открыть!

Дверь распахнулась еще до того, как я успела ее коснуться.

Джулиан ждал меня, это было понятно по его взгляду, позе.

Он ждал меня – и мое настроеңие стремительно улучшилось.

– Ваши игры с каждым разом все изощренней, – тихо произнесла я, буравя фэйри недобрым взглядом.

Он молниеносно втянул меня в номер.

– Я всегда рад доставить удовольствие настолько благодарной публике.

И пусть голос молодого человека все еще оставался звонким голосом Джулиана Кина – интонации в нем проскальзывали шутовские.

После всех переживаний последних дней я была настолько взбудоражена, что даже забыла перепугаться или смутиться. Впрочем, я вообще не испытывала страха в присутствии шута с тех пор, как узнала, что он и Джулиан Кин одно и то же существо. Эти две стороны мужчины как будто уравновешивали друг друга.

– Никогда бы не подумал, миледи, что вы снизойдете до меня, - вполголоса произнес мистер Кин, не сводя с меня пристального взгляда. - Разве пристало графине обращать внимание на простого актера?

И пока глаза подменыша были направлены на меня… я чувствовала себя даже не голой , а лишенной кожи.

– Ваша игра как всегда на высоте, – прошипела я, не сумев сдержать собственное негодование. И обиду. Если первое еще можно было соотнести с графским достоинством,то второе… тут даҗе кто-то менее проницательный понял бы, что в моем случае не приходится думать о безразличии.

– Разумеется, – многозначительно и лукаво усмехнулся Джулиан. - Иначе бы вы не пришли сюда, рискуя уничтожить свою репутацию.

Проклятье!

Репутация...

Выражение шута Неблагого короля было настолько красноречивым и пошлым, что я, не задумываясь, залепила ему пощечину. Точней, попыталась залепить – фэйри ловко перехватил мою руку коснулся губами пальцев, и так мы вдвоем замерли, выжидающе глядя друг на друга.

Кажется, все пошло не по плану… Χотя у меня же и так не было плана, когда я посреди ночи пришла к мужчине. И не просто к мужчине – к нечисти.

Щеки пылали все больше и больше.

А ведь я еще и стою перед ним всего лишь халате, накинутом поверх ночной рубашки… Чем только я думала?!

– Неужели вас настолько сильно уязвило мое невнимание? - вкрадчиво поинтересовался Джулиан.

Я ведь хотела гневно высказать все, что о нем думаю… Но язык отказывался подчиняться. А шут коварно воспользовался моей беспомощностью и впился в губы голодным жадным поцелуем.

«Но если… Будь все проклято… Он же просто пытается обвести меня вокруг пальца… И добраться до врат!»

И, пожалуй, это была последняя связная мысль. Руки Джулиана сомкнулись на моей талии,так что вырваться не вышло бы при всем желании. Кто мог предположить, что в теле изящного, почти прозрачного юноши скрывается такая сила?

Когда воздух в моих легких уже закончился, я могла только бессильно обвиснуть в объятиях, признавая полное поражение.

– Ну разве же можно вот