Но вопросы с ней он будет решать дома. Сейчас нужно просто потерпеть. Вопрос с прессой — первостепенный.

Они уже прошли регистрацию и находились в зале ожидания, когда Михаил позвонил Виктору, сообщил, что из отпуска он его отзывает. Когда собирался отключить айфон — увидел входящее на WhatsApp.

«Миша, между нами всё кончено!» — от Оли.

Внутри что-то оборвалось, даже дышать трудно стало. Первой мыслью пришло, что нашла кого-то, увлеклась, но одумался буквально сразу. Оля не могла! Она обещала ждать и она любит, в этом сомнений не было. Значит, что-то другое. Набрал вызов — телефон отключен. Ещё раз набрал — эффект тот же.

Сел в кресло и тупо смотрел на свой айфон. Мыслей не было. Совсем ни одной, и самолёт, хоть сколько заплати, быстрей до дома не долетит. «Может, позвонить её родителям?» Мысль трезвой не показалась. «Хоть бы с ней не случилось ничего. Хоть бы здорова была. А там разберёмся».

— Миша, тебе плохо? На тебе лица нет, позвать врача? — голос Натальи звучал чужеродно и наигранно.

— Нет, всё нормально, всё хорошо. Я сейчас. За вещами глянь.

Отошёл, чтобы она не могла его слышать, и набрал Виктора. Пусть там ночь, он должен знать.

— Витя, пробей смартфон Оли, пожалуйста, я жду.

— Не определяется, — услышал ответ, — но все остальные члены семьи дома. Сейчас пробью разговоры и СМС. — Ждать пришлось недолго. — Миша, нет ничего странного, у них всё спокойно. История перемещений стандартная: работа — дом. Прилетишь — выясним. Последний раз Олин телефон определялся дома.

— Понял, спасибо. Без меня ничего не предпринимай. И жду тебя на работе. Прости.

В самолёте молчал, отвернувшись к иллюминатору, разглядывал облака. Лететь долго, больше одиннадцати часов. Наталья сидела рядом, и от неё пахло сладкими духами, запах бесил неимоверно. Подумал, что этими же духами она пользовалась и раньше, но его это не раздражало. Может быть, в нём говорит предвзятость? Может быть, хочется отыграться на этой красивой кукле за все неудачи и провалы и за то, что Оля с ним так поступила? В своей жизни он расставался с женщинами не раз и не два, но никогда не сожалел и не испытывал такого опустошения, как сейчас. Может быть, это не конец, может быть, можно всё исправить? Вдох, выдох, ещё раз вдох и выдох. Надо взять себя в руки. В Москве он найдёт способ встретиться с Олей и поговорить. В душе всё ещё теплилась надежда, что всё образуется.

— Миша, у тебя что-то произошло? Ну что ты как в воду опущенный? Давай поговорим, может быть, всё не так плохо. — Наталья тронула его за плечо, привлекая внимание.

— Всё нормально, просто устал, а ещё эти журналисты…

— Ой, ко мне же тоже подходили, о тебе расспрашивали, о наших отношениях.

— Что?! Ты общалась с журналистами?! — Он чуть не подпрыгнул в своём кресле.

— Ну да, совсем немножко. Я рассказала, что мы знакомы тысячу лет, я ребёнком совсем была, ну и что я счастлива работать в нашей фирме.

— Не хватало только, чтобы меня в педофилии обвинили! Кто тебя просил?! Что ты наговорила, и о какой «НАШЕЙ» фирме идёт речь?

Наталья испугалась его горящих ненавистью глаз и злобного выражения лица.

— Она очень милая девушка, и я не говорила ей, что между мной и тобой тогда были отношения.

— Между нами отношений не было, нет и не будет! Запомни это. Я жалею, что повёлся на мамины слёзы и твоё враньё о карьере и самостоятельности. Среди журналистов нет милых людей, да и вообще «людей» — нет. Их интересует только слава и сенсация. Я пахал столько лет, создавая свою компанию, вовсе не для того, чтобы вот такие, как ты, охочие до чужих денег, всё грохнули в один миг.

— Не кричи на меня! — По Натальиному красивому лицу катились слёзы. — Ты не знаешь, какой я экономист, и обвиняешь голословно. Да, я оказалась не готова ко всяким вашим этикетам, я не знаю, как себя вести, но это не моя работа. И не надо валить с больной головы на здоровую. У тебя проблемы не из-за меня, а из-за кого-то ещё. Я же крайняя, потому что ты решил на мне выместить всю свою злость. Лучше сосредоточься и подумай, кому ты дорогу перешёл. И ещё, мне очень нужна работа, стабильная работа.

Последнюю фразу она произнесла почти шёпотом.

Миша шумно вздохнул. Понятно, что не уволит он эту головную боль по имени Наталья, отправит в финансовый отдел с глаз долой, и всё, забудет как звали. Пусть там фортели выкидывает. Хотя, зная руководителя финансового отдела, капризничать ей никто не позволит.

Отвернулся и снова уставился в иллюминатор.

Больше он не заговорил с Натальей до выхода из самолёта. В этот раз она не просила подвезти её домой, просто попрощалась и собралась уходить.

— Стой, — окликнул её Миша, — сейчас вызову машину. И завтра у тебя отгул. Так что на работу будь добра явиться послезавтра, желательно вовремя, отправишься в финансовый отдел. Всё ясно? Тебе предстоит доказать, что ты способна работать.

* * *

Фёдор довёз Михаила до дома. «Обрадовал» тем, что у ландровера не горит фара, обещал отогнать в ремонт.

Миша воспринял новость о машине спокойно — поедет на работу на Bentley Continental. Вычурно, но зачем-то же он её покупал, нравилась же ему эта машина, вот и настал её час.

Мама ждала сына с накрытым столом. Обняла и расцеловала, как только Михаил вошёл в дом. Он обещал быстро принять душ, переодеться и спуститься к ней. Оказавшись в своей комнате, первым делом набрал Оле, но телефон не отвечал. Очередной раз захотелось позвонить её родителям или Диме, но он снова одёрнул себя: незачем втягивать её родственников в их ссору, тем более просить у них защиты. Сам разберётся, как только встретится с ней.

Спустился на кухню в джинсах и футболке, съел практически всё, что приготовила мама, затем прошёл в гостиную. Наклонился и, обнаружив журнал под диваном, полез за ним. Во взгляде матери прочёл непонимание.

— Мама, кто у нас убирает в доме?

— Тоня, ты же знаешь, — удивлённо ответила Ираида Аркадьевна.

— Я знаю, что плачу ей зарплату, а вот когда она последний раз мыла полы — для меня загадка.

— Так вчера и мыла, — как-то неуверенно сообщила мама.

— Этот журнал я закинул под диван перед отъездом, то есть неделю назад. Сейчас я его благополучно достал, и слой пыли там ого-го какой.

— Мишенька, это мой журнал, я его потеряла, ещё на Тоню сердилась — думала, она выкинула.

— Твой журнал, значит, и статья про меня тоже твоя, то есть с твоих слов написанная. Так?

Михаил наблюдал за реакцией матери, и понимал, что попал в точку.

— Миша, я не хотела. Это вышло случайно. Я зашла в кафе в центре, пила кофе, наблюдала за людьми за стеклом, и тут ко мне подошла милая девушка, такая грустная, что мне стало её жалко. Я хотела ей помочь, заказала кофе, пирожные, и мы с ней просто разговаривали. Она рассказывала о себе, своей семье. У нас оказалось много общего, и я поделилась с ней историей своей жизни. Но, как ты понимаешь, моя жизнь и твоя очень тесно связаны. А через несколько дней мне охранник передал вот этот журнал. Я даже прочитать статью не успела, как журнал исчез, а оказывается, ты его припрятал. Миша, почему ты молчишь? Что случилось?