Он развернул грязный обрывок газеты, в котором лежало мясо, и осторожно уронил собачий корм на кучку пепла. Тот взвился в воздух и перед ними возник моргающий Отто.

– Как фсе прошло? Еще картиночку? Дафайте теперь опскурографом? – спросил он и сразу потянулся к своей сумке с инструментами.

– Выметайтесь отсюда, немедленно! – приказала гном.

– Ну пожалуйста, – Вильям взгянул на плечо гнома, – капрал, позвольте ему делать свое дело. Дайте ему шанс, а? Он же черноленточник, в конце-то концов…

Позади стражницы Отто уже достал из банки отвратительное, похожее на головастика существо.

– Вы что, хотите чтобы я вас обоих арестовала? Вы вторгаетесь на место преступления!

– Не могли бы вы уточнить, какого именно преступления? – оживился Вильям и открыл свой блокнот.

– Убирайтесь, вы, парочка ту…

– Бу! – тихонько сказал Отто.

Видимо, земляной угорь и так был уже взбудоражен. Как результат тысяч лет эволюции в высокоэнергетическом магическом поле, он в одну секунду испустил количество тьмы, достаточное для целой ночи. Она на секунду заполнила всю комнату, непроницаемая сплошная тьма, кое-где пронизанная синими и фиолетовыми искрами. И снова Вильяму показалось, что она течет сквозь него, как бурная река. А потом вернулся свет, как холодная вода смыкается за брошенным в озеро камешком.

Капрал уставилась на Отто.

– Это был черный свет, верно?

– А, так фы тоше из Уперфальда… – радостно начал Отто.

– Да, и я не ожидала увидеть такое здесь. Так что убирайтесь!

Они поспешно миновали потрясенного капрала Ноббса, спустились по лестнице и вышли на морозный воздух во внутренний двор.

– Ты ничего не хочешь рассказать мне, Отто? – поинтересовался Вильям. – Она похоже была крайне рассержена из-за второй твоей картинки.

– Ну, это есть немношко трудно опъяснять, – замялся вампир.

– Этот свет не опасен?

– О, нет, воопще никакого физического эффекта…

– А как насчет ментальных эффектов? – Вильям сам слишком часто играл словами, чтобы пропустить мимо ушей такое преднамеренно неоднозначное утверждение.

– Сейчас не фремя…

– Верно. Расскажешь потом. Но до того, как воспользуешься им снова, о'кей?

Вильям шел по Филигранной улице, а его голова так и гудела от мыслей. Какой-то час назад он мучался, какое из глупых писем поместить в газету, а мир вокруг казался более-менее нормальным. Теперь все перевернулось с ног на голову. Лорд Ветинари, похоже, пытался кого-то убить, но это казалось абсолютно невероятным, хотя бы потому что жертва осталась жива. Он вроде бы пытался сбежать с кучей денег, и это тоже казалось невероятным. О, совсем нетрудно вообразить человека укравшего деньги, а потом напавшего на кого-то, но когда пытаешься мысленно вставить в эту картинку человека вроде Патриция, она просто распадается на части. И что насчет мяты? Комната просто провоняла мятой.

Были и другие вопросы, много. Но что-то в глазах капрала, когда она выдворяла их из кабинета, подсказывало ему, что от Стражи он ответов больше не получит.

А еще перед его мысленным взором громоздилась смутная тень печатного пресса. Все собранные обрывки фактов нужно было как-то превратить в связную историю, причем прямо сейчас…

Когда он вошел в типографию, его приветствовал радостный мистер Вьюг.

– Что думаете об этом презабавном кабачке, а, мистер де Словье?

– Засуньте его в… засуньте в него фарш, мистер Вьюг, – пробормотал Вильям, протискиваясь мимо посетителя.

– Как скажете, сэр, моя жена предложила то же самое.

– Извини, но мне не удалось его спровадить, – прошептала Сахарисса, когда Вильям сел за стол. – Что вообще происходит?

– Я и сам не уверен… – ответил Вильям, перечитывая свои записи.

– Кого убили?

– Э, никого… кажется…

– Ну и хорошо. – Сахарисса посмотрела на бумаги, которыми был засыпан ее стол. – Опасаюсь, у нас есть еще пять человек с забавными овощами, – добавила она.

– Ох.

– Да. По правде говоря, не такие уж они и забавные.

– Ох.

– Они похожи на… гм, ну ты понимаешь.

– Ох… на что?

– Ты понимаешь, – повторила она и начала краснеть. – На мужские… гм, сам знаешь.

– Ох.

– Честно говоря, не то чтобы очень похожи на, гм, ты знаешь. Я хочу сказать, если очень захотеть, то… гм, знаешь… ну, в общем, ты понял.

Вильям очень надеялся, что их беседу никто не слышит.

– Ох, – снова повторил он.

– Но я все-таки записала их имена и адреса, просто на всякий случай, – добавила Сахарисса. – Я подумала, что это может пригодиться, если нам нечего будет опубликовать.

– Настолько нечего никогда не будет, – поспешно заверил ее Вильям.

– Ты так думаешь?

– Уверен.

– Возможно, ты прав, – согласилась она и снова посмотрела в бумаги. – Тут побывала куча народу, пока ты отсутствовал. Прямо очередь стояла из желающих поделиться новостями. Будущие мероприятия, пропавшие собаки, всякие товары на продажу…

– Это реклама, – сказал Вильям, стараясь сосредоточиться на своих заметках. – Если они хотят разместить ее в газете, пусть платят.

– Не думаю, что мы можем решить…

К собственному удивлению и шоку Сахариссы, Вильям стукнул по столу кулаком.

– Что-то происходит, ясно тебе? Что-то по-настоящему стоящее происходит прямо сейчас! И оно отнюдь не забавной формы! Это серьезно! И мне нужно написать об этом как можно скорее! Можно не отвлекать меня хотя бы пять минут?!

Он понял, что Сахарисса в ужасе смотрит не на него, а на его кулак, и проследил за ее взглядом.

– О, нет… какого черта, что это такое?

В каком-то дюйме от руки Вильяма торчал острием вверх длинный шестидюймовый гвоздь. На него были наколоты разные бумажки. Когда Вильям взял его в руки, он увидел, что гвоздь не падает, потому что вбит в деревянный брусок.

– Это пика, – тихо сказала Сахарисса. – Я, я, э, принесла ее, чтобы поддерживать бумаги в порядке. М-мой дедушка всегда такой пользовался. Все… все гравировщики так делают. Это… это что-то среднее между ящиком для бумаг и мусорной корзиной. Я подумала, она будет полезной. Э, по крайней мере, на полу станет свободнее.

– Э, да, хорошо, отличная идея, – ответил Вильям, глядя на покрасневшее лицо Сахариссы. – Э…

Мысли разбегались в стороны.