Ты ничего странного не чувствуешь?

— Нет. Ты съел что-то не то или тебе существа мерещатся?

— Ни то, ни другое. Глаз заболел. Правда, тут же перестал. Но это очень подозрительно.

Катя понимающе кивнула: Руслан вчера сам не заметил, как рассказал ей всё, что сам знал про печать от паранойника.

— В ужасе бежать отсюда не пора?

— Теперь-то не болит, — с сомнением произнёс Руслан. — Хотя я точно не знаю, как эта печать работает.

— А ты что, не экспериментировал с ним?

— Да нет. Чтобы вот прямо экспериментировать — нет.

— О, а давай этим сегодня развлекаться!

— Посмотрим. Мне сейчас на кафедру нужно. Кстати, ты как без пропуска в универ зашла?

— Ой, можно подумать, это так сложно! Судя по твоей мрачной физиономии, на кафедре тебя будут пороть. Я бы посмотрела! Или у вас отменили публичные порки?

Руслан покосился на неё: нет, она точно издевается.

— Всё, мы пришли, — он показал взглядом на дверь кафедры. — Подожди здесь, ладно?

Катя махнула рукой: мол, иди! И чмокнула его в щёку на прощание. Руслан покраснел, хотя и понимал, что она ничего такого в виду не имеет, просто забавляется.

На кафедре его ожидал Лазарев с улыбкой инквизитора и строгий и серьёзный заведующий кафедрой. В кабинете сидели ещё двое: секретарь и преподаватель философии, но они вряд ли ждали нерадивого студента — занимались своими делами.

— Здравствуйте! — сказал Руслан, ощущая, что предстоящая беседа пугает его не меньше страшника или битвы с крысиной вдовой.

— Руслан, добрый день, — начал заведующий кафедрой.

Его прервало местное университетское радио.

Послышались шорохи и скрип. Потом кто-то громко сказал:

— Срочное объявление от ректората! Всех преподавателей и студентов просят пройти в актовый зал! Немедленно. Повторяю: всех преподавателей и студентов просят немедленно пройти в актовый зал!

Завкаф поднялся, поправил галстук и сказал:

— Идёмте. С вами мы поговорим после собрания.

Он вышел из кабинета, за ним поспешили “философ” и секретарь. Лазарев с видимым сожалением посмотрел на Руслана, но тоже поднялся.

— Вы идёте со мной, — процедил он.

Руслан вздохнул и кивнул.

Когда они оказались за дверью, Лазарев тихо произнёс:

— Странное объявление. Во-первых, сегодня никаких массовых мероприятий не планировалось. Во-вторых, не ректор говорил, не его зам и не секретарь. В-третьих, мне это не нравится.

Руслан тут же вспомнил, как внезапно заболел глаз. Ему это тоже определённо не нравилось.

— Посмотрим, что там, рядом с актовым залом, — решил Лазарев.

Студентов в коридоре не было. Видимо, самые ответственные уже ушли в актовый зал, а менее ответственные улизнули, пользуясь ситуацией. Кати тоже нигде не было видно.

Руслан и его научный руководитель прошлись по пустому коридору, настороженно прислушиваясь. Где-то дальше и ниже, видимо, у входной двери, слышались голоса, и видящие не сговариваясь направились к лестнице.

Им навстречу вынырнула Катя.

— О, вот ты где? — радостно сказала она, хватая Руслана за руку.

— Здравствуйте, — кивнул ей Лазарев. — Что там творится?

— О, там недовольные толпы студентов скоро линчуют охранников! — прощебетала девушка. — А ещё там заперты двери. Прям совсем закрыты!

— Так, так, так, — сказал Лазарев. — Ждите здесь.

Он быстро спустился.

— Кто это? — спросила Катя.

— Мой научный руководитель, — пояснил Руслан. — Он меня на кафедру вызывал.

— Так ты плохо учишься? Ай-яй-яй, не ожидала! Ты ж хороший мальчик, Руслан.

Он решил никак не реагировать на её дурацкие шуточки.

— Неужели курсовую не сдал вовремя?

— А ты сама, кстати, почему не в универе?

— Я дома учусь, — отмахнулась Катя. — И уж получше некоторых.

— А в школу ты ходила? — Руслану действительно стало интересно.

Но Катя не ответила, потому что вернулся Лазарев.

Очень хмурый и недовольный.

— Охрана говорит, что начальник службы безопасности велел никого не выпускать.

— Почему?

— Глупый вопрос. У вас телефоны работают?

Руслан вытащил свой: нет сети.

— Нет, не работает.

— И мой сеть не ловит, — отозвалась Катя. — Ух, как интересно!

Лазарев стал совсем мрачным.

— Надо пойти проверить, что там в актовом зале, — сказал Руслан.

— Ничего хорошего, — покачал головой Лазарев. — Но пойти придётся, да. Ваши способности могут пригодиться.

Они пошли, и мужчина продолжал пояснять на ходу:

— Видите ли, университеты наряду с некоторыми другими зданиями находятся под надзором спецотдела. И если сотрудник спецотдела, отвечающий за нашу alma mater, решил заблокировать здание с людьми, то всё очень плохо. Либо сюда пробралось нечто невообразимо мощное и опасное, либо он сошёл с ума.

— А у вас тут защита какого типа? — спросила Катя.

Лазарев ответил, и они завели разговор, из которого Руслан, как и тогда, в “офисе”, мало что понял.

— Шустрик с тобой? — поинтересовался Руслан, дождавшись паузы в разговоре.

— Конечно. Всегда, — она провела рукой по талии. Видимо, Шустрик снова обвился вокруг её ремня и прятался под длинным, объёмным свитером.

— Если ты пронесла монстра через защиту, то и кто-то другой мог.

— Само собой! Но для маскировки Шустрика много не надо, а вот чтобы падь провести или кого побольше, совсем другие мощности требуются. На саму по себе такую антизащиту система должна сработать. Если не повреждена.

Катя вопросительно посмотрела на Лазарева.

— На входе всё цело, — сказал он. — У нас на кафедре тоже. Сейчас посмотрим в ректорате печать. Потом в актовый зал. И быстро!

Видящие помчались по коридору.

Печать в ректорате тоже была цела.

— Я в актовый зал, — решил Лазарев. — А вы найдите окно на первом этаже. Если открытых нет, ломайте стекло — выберетесь наружу, а там вызывайте спецотдел. Не знаю, что тут происходит, но ничего хорошего.

— Но тут может быть нужна наша помощь! — возразил Руслан.

— Идите!

— Не кричите на меня. Я сам решаю, что мне делать!

— Эй, отважные воины, а спецотделу не поступит сигнал о том, что тут что-то творится?

Лазарев встряхнулся и сказал:

— Нет, печати-то целы.

— Значит, надо их повредить! Тогда спецы сами сюда примчатся! — радостно заявила Катя. — А вы, как героические герои, можете идти спасать бедных человеков. О, там что-то начинается!

Руслан и сам ощутил, как что-то изменилось. Не запах, не звук, не дуновение, не колебание