Вера была достоянием специалистов, которые посвящали себя изучению Библии и трудов основателей каждой религии — Талмуда и Мишны, Библии и трудов Отцов Церкви, Корана и хадисов (изречений и поступков посланника Аллаха и его сподвижников). Но вся испанская религиозная мысль была пропитана сознанием того, что есть и другие, потребностью переубедить их или найти единство.

Однако потребность переубеждать сопровождалась презрением к обращенным в другую веру. Ни они сами, ни их потомки не могли полностью интегрироваться в новые общины: обращенный в ислам был mawla, и все его потомки оставались muwalladun с промежуточным статусом; христианство ставило акцент на недавнее включение обращенного (converso): он был «новым христианином», но при этом были и «старые христиане».

♦ Религиозные споры

Полемика, в письменной более или менее резкой форме, была характерна для религии. Она представала в виде обмена письмами или диалога, где выдвигались аргументы каждой из сторон. Кроме демонстрации уверенности в своей правоте, эти произведения свидетельствовали о глубоких знаниях испанцев о других религиях. С IX до XV века христиане, мусульмане и евреи полемизировали со своими оппонентами на своем языке или на языке противника.

Кроме того, публичные «споры» позволяли, в 1263 году в Барселоне, в Вальядолиде в 1336 году и в Тортосе в 1413 году, христианским и еврейским ученым обмениваться аргументами для защиты своих религий. Если некоторые из этих дебатов и заканчивались осуждениями, то в целом можно было говорить об увлекательных диалогах, в которых оппоненты соперничали в знаниях и аргументации с целью достижения согласия.

♦ Философия

Но другие мыслители полуострова искали «общий знаменатель», который, несмотря на различия, привел бы к тому, что мистик аль-Харрали называл «единством существования». Изучение текстов Платона, а затем Аристотеля вызвало у мыслителей интерес к Божественному созданию, то есть к миру, проявлению Бога. Эта философия, интересовавшаяся природой, или «естественная философия» выдвигала принцип, заключавшийся в том, что можно познать Бога через логическое знание о созданном им мире.

Раймунд Луллий и новые вопросы философии

Миссионерское путешествие и дискуссия с мусульманами Раймунда Луллия

Для мусульманина Ибн Рушда из Кордовы (Аверроэса), еврея Маймонида из Кордовы и христианина Раймунда Луллия философия заключалась в поиске правды, которая и была Богом. Философ, независимо от религии, к которой он принадлежал, мог, таким образом, дойти до знания правды; он имел прямое знание о Боге и не нуждался в «изображениях», которые религия предлагала простым людям и нефилософам. Религия играла подчиненную роль по отношению к философии: она становилась «отображением» чистой правды. Для философа иудаизм, христианство и ислам были равны, ни одна из этих религий не была более истинной или более близкой к правде, чем другие.

Философ являлся, таким образом, верующим, но скептиком в отношении религии. Большое количество обращений в другую веру в период с XI по XV век вписывалось в это философское течение. Ибн аль-Хайят, обращенный в христианскую веру после взятия Толедо Альфонсом VI Кастильским, оправдывал свое решение, говоря: «Все почитают Бога милосердного и молятся Ему публично и в глубине души».

♦ Мистика

Параллельно рационалистическому течению на Иберийском полуострове появилось мистическое течение, которое утверждало сокровенный союз с божественным. Принятая в XI века Бахьей ибн Пакудой, еврейская мистика развилась в XII веке. На землях Арагонского королевства сначала, а затем в Кастилии Моисей из Леона начал разрабатывать каббалу[46], которая высталяла на первый план принцип, согласно которому Бог не мог быть до конца узнан или раскрыт кем-либо.

Св. Тереза Авильская

Мистическое течение развивалось в аль-Андалусе с X века. Но мусульманская испанская мистика расцвела главным образом в XII и XIII веках с развитием суфизма[47], с появлением Ибн Араби.

В христианском средневековом мире лишь некоторые произведения Раймунда Луллия принадлежали к мистическому течению. Он блистал в XVI веке вместе с Франциско Осуна (умер в 1540 г.), Игнатием Лойолой (1491—1556), Терезой Авильской (1515— 1582) и Хуаном де ла Крус (1542-1591).

Философы и мистики, сходившиеся на идее единства Бога, не составляли, однако, большинства. Христианские священники, раввины и мусульманские богословы-законоведы, напротив, пытались внушить верующим принципы своей веры, исключая и иногда даже шельмуя все остальное. Это усиливало внутреннюю сплоченность каждой общины, но также провоцировало, эпизодически или постоянно, конфликты, акты насилия и даже массовые убийства.

Религиозные споры интересовали не только ученых. Бесчисленные свидетельства доказывают, что такие сюжеты и образы, как Троица, Распятие или Дева Мария, являлись предметом дискуссий, отражавшихся в произведениях литературы (юридической, поэтической или эпической) и могли служить аргументами во время обращения в другую веру; фактически эти обращения непрерывно происходили на протяжении всего Средневековья. Таррагонский церковный собор 1233 года безуспешно пытался запретить обсуждение вопросов религии в светских беседах, как публичных, так и частных.

Религиозное образование, таким образом, было фундаментальным. Вопросы веры были определены в каждой из общин таким образом, чтобы каждый настолько знал свою веру, чтобы суметь при необходимости защитить ее. Христианские синоды конца Средневековья предусматривали, чтобы изображения, выставленные в храмах, напоминали верующим о десяти заповедях, о пороках и добродетелях.