Под душем стоял Джейм Гам, мужчина, белый, 34 года, 1 м85 см, 82 кг, волосы каштановые, глаза голубые, особых примет нет.Имя произносит как Джеймс, но без «с»: «Джейм». Настаивает, что именно так иследует его произносить.

Ополоснувшись разок, Гам принялся натирать грудь и ягодицыфранцузским лосьоном «Фриксьон де Бэн», смазав предварительно ладони. Те частисвоего тела, которых ему не хотелось касаться, он смазывал при помощи губки длямытья посуды. Волосы на ногах чуть отросли и кололись, но он решил, что на этотраз и так сойдет.

Гам растерся мохнатым полотенцем докрасна и теперь смазывалтело душистым, смягчающим кожу кремом. Стенное, в человеческий рост, зеркалобыло задернуто занавесом для душа, спускавшимся с металлического карниза.

Губкой для мытья посуды Гам попытался спрятать пенис и яичкимежду ногами. Отдернув занавес, он встал перед зеркалом, изогнув бедро. Былобольно, но он не обращал на боль внимания.

— Сделай что-то ДЛЯ меня, радость ты моя, сделай что-тодля меня, сделай ПОСКОРЕЙ!

Он пел, стараясь забрать повыше, ведь на самом деле голос унего был довольно низкий, и сейчас ему казалось, что получается вполне сносно.Гормоны в таблетках, которые он принимал — сначала премарин, а потомдиэтилстилбестрол, — вряд ли могли повлиять на голос, но волосы на груди унего поредели, а грудные железы немного припухли. Бесконечные сеансыэлектролиза освободили Гама от необходимости бриться — борода больше не росла —и изменили линию волос: теперь надо лбом они образовывали изящный треугольник.Но он все равно не был похож на женщину. Он был похож на мужчину, готового вдраке использовать не только кулаки и ноги, но и ногти.

Была ли его манера вести себя результатом неумелых, но искреннихпопыток привлечь поклонников-мужчин или полной издевательства и презренияпародией, при мимолетном знакомстве сказать было бы невозможно, но иныхзнакомств, кроме мимолетных, у него не было.

— Что ты собира-а-есся сделать для меня-я-я?

Собачка снова поскреблась в дверь, услышав его голос. Гамоблачился в халат и впустил ее в ванную. Поднял крохотного светлого пуделька наруки и поцеловал в жирную спинку.

— Да-а-а? Ты изголодалась, Прелесть, золотко мое? И ятоже.

Чтобы открыть дверь в спальню, Гам сунул пуделька под мышку.Собачка пыталась выкрутиться — ей хотелось на пол.

— Мину-мину-точку, радость моя. — Свободной рукойон поднял с пола карабин «Мини-14», лежавший подле кровати, и положил его наподушку. — Сейчас. Сейчас-сейчас. Сию минуточку и поужинаем. — Чтобыдостать ночную рубашку, он поставил пуделька на пол. Собачка шла за ним попятам, когда он спускался вниз, в кухню.

Из микроволновой печи Гам извлек три готовых обеда: двепорции «Обеда для голодного мужчины» и одну «Нежирной еды» для собаки. Пуделекжадно проглотил мясо и десерт, оставив нетронутыми овощи. От двух обедов ДжеймаГама остались только косточки.

Потом он выпустил собачку через черный ход и, запахнув нагруди халат, чтобы не простудиться, внимательно смотрел, как она присела вузкой полосе света, падавшей из раскрытой двери.

— Но ты же не сделала по-о большо-ому. Ну ладно-ладно,я не смотрю. — Но он подглядывал в щелку между пальцами. — О мое совершенство,золотко мое, ты настоящая леди, не правда ли? Ну идем скорей в постельку.

Мистер Гам любил ложиться в постель. Он делал это понескольку раз за ночь. Вставать он тоже любил, любил посидеть в какой-нибудь измногочисленных комнат своего дома, не зажигая огня или даже поработать немного,когда его одолевал творческий зуд.

Он погасил было свет в кухне, но передумал; в задумчивостиподжав губы, он взирал на оставшийся после ужина беспорядок. Собрав три пустыхподноса, он тщательно вытер стол. Повернув выключатель на лестничной площадке,Гам зажег свет в подвале и с подносами в руке стал туда спускаться. В кухнезаскулила собака и носом открыла дверь на лестницу.

— Ладно-ладно, мышка-глупышка. — Он подхватилпуделька под мышку и понес вниз. Собачка вертелась, пытаясь понюхать подносы вдругой руке хозяина.

— Вот и нет, вот и нет, хватит с тебя. — Онспустил ее на пол, и она пошла за ним через обширный, в несколько уровней,подвал.

В одном из подвальных помещений, в том, что прямо подкухней, был давно высохший колодец. Его каменный край, укрепленный современнымколодезным кольцом из бетона, посаженным на цементное основание, поднимался надпосыпанным песком полом примерно на полметра. Старинная деревянная крышка,толстая и тяжелая, чтобы ребенку было не под силу ее поднять, закрывала горлоколодца. В крышке, однако, была подъемная дверца, небольшая, чтобы можно былоопустить вниз ведро. Она была открыта и Джейм Гам сбросил в нее все, чтооставалось на подносах. Косточки и остатки овощей исчезли в бархатной чернотеколодца. Пуделек встал на задние лапки — служил, умоляюще глядя на хозяина.

— Нет-нет, ничего больше нет, ты и так стала жирнушка.

И Джейм Гам пошел прочь из подвала вверх по ступеням, шепчасвоей любимице:

— Жирнушка-свинушка, сладкий пирожок… — Он и видуне подал, что слышит крик, пока еще громкий и без малейших признаков безумия,несущийся из черной дыры колодца:

— ПРОШУ-У-У ВА-А-А-С!

Клэрис Старлинг вошла в лечебницу для невменяемыхпреступников штата Мэриленд чуть позже десяти часов вечера. Одна. Онанадеялась, что доктор Фредерик Чилтон в столь поздний час отсутствует, но онждал ее в своем кабинете.

Чилтон был облачен в английского покроя спортивный пиджак вкрупную клетку. Парные шлицы и расклешенные полы создавали впечатление, что наЧилтоне — мини-юбка. Во всяком случае, так показалось Старлинг. Оставалосьтолько надеяться, что разоделся он не ради нее.

Перед его столом в кабинете не было иной мебели, кромепривинченного к полу стула с прямой спинкой. Поздоровавшись, Старлингостановилась у стула. Ее приветствие осталось без ответа. На столе Чилтонарядом с установкой для увлажнения воздуха на специальной подставке лежалонесколько трубок, от них исходил застоявшийся запах табака.

Доктор Чилтон закончил осмотр коллекции миниатюрныхлокомотивов и повернулся к ней:

— Хотите чашечку кофе? Без кофеина?

— Нет, спасибо. Простите, что нарушаю ваши вечерниепланы.

— Вы все пытаетесь разузнать побольше про этуголову? — спросил доктор Чилтон.

— Да. В Балтиморской районной прокуратуре мне сказали,что они обо всем с вами договорились, доктор.

— О да. Я работаю в очень тесном контакте с местнымивластями, мисс Старлинг. Вы что, статью пишете или диссертацию?

— Нет.

— Вы когда-нибудь публиковались в профессиональныхжурналах?