Время летело быстро, три часа с Бэль показались тремя минутами. Огни «дневных» ламп, регулирующих время суток, достигли максимума – перевалило за полдень. Конечно, реальный день и реальная ночь на Золотой планете[9]длятся почти двести пятьдесят суток, а смена времён года – вещь вообще условная, но под куполом искусственно поддерживается стандартная земная двадцатичетырёхчасовая система. Само время синхронизировано с каракасским, временем столицы Империи, что удобно для бизнеса, и поддерживается таковым на всей планете, во всех провинциях и посёлках, даже в полунезависимом русском секторе. В отличие от Земли у нас нет часовых поясов, и это благостно сказывается на ритме жизни более чем ста миллионов населяющих Венеру людей.

– Знаешь, Хуанито, – девушка подняла голову после долгого молчания, – я сама себя иногда не понимаю. Что-то делаю, импульсивно, одним порывом, а потом сижу и думаю: зачем это сделала? Вот и с побегом так же. Сидела, злилась и вдруг решила: а не полетело бы оно всё в космос! И сбежала. А сейчас иду и понимаю, что это ничего не решило. Только теперь мне попадёт за побег, и аргументы, в чём я тогда была права, никто не станет слушать.

– Это верно. – Я усмехнулся. – И часто у тебя такое бывает? Порывы «послать всё в космос»?

Она скривила многозначительную мину. То есть достаточно часто.

– А почему именно побег? От чего вообще может бежать девушка, у которой есть всё? Тебя не воспринимают всерьёз? Это не повод для демарша! Я бы сказал, наоборот. И ты не маленькая, чтобы этого не понимать. Что должны сделать родные, чтобы возникло такое желание? Лишить за обедом сладкого?

– Смешно! – Бэль грустно усмехнулась.

– Заставить учить французский вместо футбола, баскетбола, волейбола, прогулок с мальчиками? Запереть дома и не дать гулять? Не похоже. Судя по тем вещам, что ты рассказываешь, у тебя прекрасное образование и учиться тебе не в тягость. Бэль, ты не тянешь на девочку, которая позволит так с собой обращаться. Лет пять назад – может быть, но не сейчас.

– Что же привело к такому заключению? – В её голосе прорезались нотки ехидства.

– Ты слишком самостоятельная, – не обращая на него внимания, ответил я. – Я видел много людей и могу сказать точно: такие, как ты, не дают собой помыкать. Даже родителям.

Девушка зарделась.

– Здесь речь идёт не о разовом наказании, а о длительном противостоянии, причём сугубо моральном. У тебя строгий отец?

– Да нет вроде… – Она растерянно пожала плечами.

Тут в голову пришла идея, которая мне очень понравилась.

Суть вот в чём. Я люблю наблюдать за людьми, читать их по мимике и поведению. А сейчас рядом со мной шла не просто интересная девочка, а представительница класса людей, которых я в обозримом будущем не смогу изучать по понятным причинам. Но на которых очень хочется посмотреть поближе, сравнить, отличаются ли они от остальных или нет. Есть ли в богачах нечто, что дают только большие деньги? Или же все люди одинаковы?

У меня появилась уникальная возможность это выяснить, для чего требовалось немного – всего-то расшевелить Бэль, заставить нервничать и говорить о сокровенном. И о близких. А что, любопытство – не порок, почему бы и нет?

– Тиран и сатрап, не дающий спокойно вздохнуть? – тут же начал давить я, реализуя свой план. – И твой побег – попытка его разозлить?

– Нет, папка любит меня, ты что! – искренне возмутилась она. – Он мне и не такое спускал…

– Тогда мать, – безапелляционно заявил я, развивая наступление. Кажется, Бэль не поняла, что я её банально развожу. – Твоя мать – тиран и сатрап, и, не будучи в состоянии с ней бороться, ты устраиваешь демарши, чтобы показать, что имеешь своё мнение, отличное от её.

Девушка вновь замотала головой:

– Нет. Моя мать – хорошая женщина. Она, конечно, строже отца…

За этим последовала мимика, характеризующая сравнительную степень «строгости». Сильно строже. Очень сильно!

– …Но мы скорее подруги, чем… чем она сатрап! Вот!

– Но что-то же тобой двигало? Охрана – это наёмные работники, корень зла в родителях. Я не прав?

– Прав. – Девушка с сожалением вздохнула. – Просто дело не в родителях.

– Тогда в чём? Я не вижу логики! Что может быть сильнее воли родителей?

– А тебе обязательно искать логику?

Она бросила замученный взгляд. Я стушевался.

– Всё в жизни подчинено логике. А в твоём рассказе её нет. Вот я и… обратил на это внимание…

«Шимановский, прекрати! – осадил меня внутренний голос. – Куда ты лезешь? В чужое грязное бельё? Тебе оно надо?»

«Ну, интересно же! Когда я ещё увижу грязное бельё аристократов?»

«Кроме того, что они – аристократы, они ещё и люди, и это некрасиво!» – продолжал настаивать мой бестелесный собеседник. Но на сей раз его аргументы действия не возымели.

«Отвали! Это – богачи, а не люди! Могу я хоть глазком взглянуть на их жизнь изнутри? Хоть со слов этой девочки? Ничего плохого же я не делаю!»

«Кроме глумления…» – вякнул голос напоследок.

– Ты прав, Хуанито. Тут не будет логики, потому что… – Она замялась. – Потому что у нас не нормальная семья!

– Покажи мне хоть одну нормальную! – воскликнул я. – Таких не существует.

– Тебе интересны проблемы моей семьи? – в упор задала она вопрос.

«Интересны! Ещё как! Может, хочу убедиться, что вы люди, а не какие-нибудь, скажем, вампиры. А ты молчи, бестелесная сволочь!»

– Как тебе сказать… – Я сделал умное лицо и почесал подбородок. – Мне просто показалось, что тебе нужно поговорить об этом. Выговориться.

– Думаешь?

Она занервничала. Кажется, я ударил в точку.

– Да, мне так кажется. Просто понимаешь, ты… такая несчастная!

А вот здесь я не врал. Это чувство действительно проскакивало.

– Не могу этого объяснить, но мне кажется, за твоим лоском, общительностью, весёлым нравом кроется нечто, что тебя тревожит. Это воспринимается на уровне интуиции, не спрашивай, откуда я это взял.

Девушка кивнула и погрустнела:

– Настолько заметно, да?

«Шимановский, хватит давить! Ну, прав ты, не всё в порядке в Датском королевстве. Но она же страдает! Такой кайф – лицезреть расстроенную девушку, да?»