потому торг идет за каждый доллар, за каждую марку. Евро тогда не было, были дойчмарки…

Короче, пошатались мы по рядам – все не то. Как то раз нам понравился Мерс – Ешка, то есть не то что мы хотели – но это был Е500, с мотором пять литров, по моему от Порше. Но нет – проблемный он был.

И тут, когда мы уже устали и готовы были на компромиссы – на рынок заезжает красавец четыреста двадцатый… черный, в длинном варианте… с тонировкой…

Мы к нему так оба рванули, что чуть под колеса не попали…

***

Оформили ТУВ – это техосмотр такой. Еще раз подивились – почему у немцев все так быстро и организованно? Причем не сказать что дотошно –немец понимал, что машины в другую страну поедут, потому штамповал ТУВы как автомат. Но я заметил одно – он просто выполнял порученную ему работу. Он не то чтобы уважал нас – он уважал себя и свою работу и делал ее ровно так как предписано – и ни единого лишнего действия. У нас начальник – любой, даже самый малый – при малейшей возможности проявить свою власть – ее проявит. Будет смотреть на тебя, на документ – просто чтобы ты проникся, осознал малость свою и зависимость от него, от его самодурства, от его нрава хотя бы сейчас, в эту минуту. Вот тебе ехать надо – а он к чему-то придерется и погонит тебя переделывать. Потому что он начальник, он в своем праве. А ты тогда…

Тварь дрожащая.

…

Короче, чтобы ехать было проще – скооперировались. По крайней мере, по Польше. Дальше каждый в свою страну. Профи среди нас было только двое. Наша машина была самой шикарной – в основном гнали тогда Пассаты, БМВ, Опель-Омега был, еще пара мужиков купила Ниссан-Патруль дизельный. И уже тогда я заметил одну нехорошую вещь. Был в нашей компании мужик, представившийся как Витя с Киева. Мужик такой – сигаретами угощал, не затыкался, все время что-то рассказывал, ржал. Но мне не понравилось не это – а то что я увидел – он стоит на рынке и звонит кому-то на сотовый.

Кому он мог звонить в Германии? Если он тут не живет. Мне вот, например – некому тут звонить. Говорит что вроде то ли второй, то ли третий раз за машиной идет.

Подумал я – и насторожился еще сильнее. Он если с Киева – ему проще было через Польшу, так? Зачем он с нами то ехал? А я его на пароме видел.

Но пока обострять я не стал.

…

Перед тем как ехать – зашли в супер, отоварились – из расчета, чтобы до границы сожрать все, а потом в Польше ничего не покупать. Мы перед этим, как ехать справки навели – и нам много чего рассказали. Пшеки – у них даже на заправке могут подсыпать в кофе снотворного или наоборот – пургена. А что. Выпил ты кофе, поехал – живот прихватило. Пока до кустиков бегал и в позе горного орла сидел – машину и увели. Чего говорить – когда прихватит, можешь и сигналку забыть включить. А может и не быть сигналки – немцы же законопослушные, это у нас на ходу портянки все рвут…

Меж собой – мы не говорили. Просто не о чем было говорить – все мы без слов понимали и противно было. Плохо – когда стыдно за свою страну. Очень плохо. А в те годы гордиться было нечем – я не помню ни одного дела, за которое бы тогда стоило гордиться. А потом спрашивают – а почему в России так боятся возвращения девяностых? Да поэтому!

…

Поехали

Четыреста двадцатый Мерс не ехал – летел. Для нас, непривыкших это как чудо было. Вот едешь ты на нашей – мотор воет, коробка хрустит, салон весь скрипит. А тут – как летишь. Ни дороги ни мотора не слышно. Вообще.

И скорость. Сто совсем не ощущается. Вообще скорость тут обманчивая – ее не чувствуешь, надо постоянно на спидометр смотреть. Коробка – автомат…

Так, мало – помалу доехали до польской границы.

…

Совок ощущался сразу. Хотя бы тем, что местные таможенники содрали с нас триста марок. С..и, чтобы им этими марками подавиться.

Сразу ухудшилась дорога, но главное не это, а фуры. В Германии фуры соблюдали правила, но как только проходили польскую границу – так соблюдать переставали. Топили, как дорога позволяет и хамили. Вот интересно – это почему так, а?

Мы так и шли караваном – прикидка была такой чтобы посветлу добраться до Варшавы или до какого другого большого города. Места от границы были дикими – это раньше тоже была Германия, потом ее передали Польше, поляки немцев выгнали, но сами мало кто переехал – а сейчас все кто рядом с границей, зарабатывали марки в Германии. Леса тут как у нас…

Витя гнал Фольксваген Коррадо, красный – было в то время такое купе маленькое. И вот когда он замигал аварийкой и начал останавливаться – а за ним стали и другие останавливаться – замысел бандитов стал мне ясен…

– Гони – сказал я, смотря на красные стопы впереди идущей машины.

– Останавливаются

– Гони, засада!

Витя был бараном, ведущим овец на бойню. В нужный момент он должен был имитировать неисправность и остановить караван.

Ларику ничего объяснять не надо было – руль и по газам. Восьмерка – в момент бросила нас вперед так, что в глазах потемнело, за несколько секунд мы набрали сто восемьдесят. Тут я увидел выкатывающийся с какой-то сельской дороги джип, автомат в опущенном окне…

Двести. Двести десять…

Двести двадцать.

Как стоячую обошли какую-то фуру, водила которой дал длинный, возмущенный гудок.

– Соскакивать с трассы надо – крикнул я

…

Соскочили. Попетляв по каким-то польским второстепенным дорогам, остановились. Какая-то деревенька в поле зрения, сено в таких здоровых круглых скрутках. И тишина.

– Фу…

Наш черный скакун – остывал от гонки. Что было дальше делать – решительно непонятно.

– Ты как понял?

– Я этого черта еще на базаре в Берлине с телефоном увидел. Кому звонил?

– Вот, с..а. Найти бы.

– Как бы нас не нашли.

Помолчали. И так все понятно. Самая дорогая машина в караване. Двое русских и ни одного ствола. Понятно, что искать будут.

– А этот черт, наверное, пиз… ей получит за то, что нас упустили – предположил я.

Ларин – истерически захохотал с