— Это точно.

— К тому же здесь четыре рыцаря, и при них ни одного оруженосца. Как они тебя поделят, прикинь? Так что будешь служить мне, чтобы никому не было обидно, — заключил Ренард.

Торм улыбнулся, на грязной физиономии сверкнули белые зубы. А потом сказал:

— Я бы чего-нибудь съел.

* * *

Сколько себя помнил Ренард, его отец почти все время был в пути. Отец его слыл отличным охотником и не менее отличным следопытом. Когда Империя призывала отца под свои знамена, Ренард оставался в лачуге в лесу — там жили дед с бабкой, а по зеленой поляне бродила корова с грустными большими глазами, позвякивая большим медным бубенцом, что висел у нее на кожаном ремешке на шее. Корову бабка доила по утрам и вечерам — каждый раз всего одна кружка молока — для Ренарда. Корова была старая, и последний теленок у нее родился три года назад. Бабка говорила, что корова дает молоко по привычке, потому что знает, что молоко очень нужно маленькому Рену.

Потом с очередной войны вернулся отец, взял Ренарда за руку и увел из бабкиного дома. Старуха брела за ними до самой императорской дороги, то и дело гладила Ренарда по голове и совала то монетку, то какой-то уж вовсе ненужный гостинец — амулетик, заговоренный кружочек кожи, обвязанную шерстяной ниткой цыплячью косточку. Там, где узкая тропка вливалась в имперский тракт, возле часовни Всевышнему, бабка поцеловала Ренарда в лоб дрожащими лиловыми губами и прошептала: «Пусть бережет тебя Всеотец, деточка».

Потом они с отцом ушли по тракту. Навсегда ушли. Было много дорог. Отец учил Ренарда стрелять из лука, выслеживать зверей и убивать врагов. Они ели жареную оленину, ягоды, грибы, траву, птичьи яйца, мясо тюленей, пироги с яблоками, сухари, лепешки из отрубей пополам с опилками — в зависимости от того, куда лежал их путь. Но всякий раз они возвращались в столицу, в Фергал, и шли в большое здание с темными стенами и узкими окнами. Здесь в просторной зале, заставленной огромными шкафами, их встречал старый монах в длинной, утратившей от времени цвет, рясе. Монах на минуту клал руку Рену на голову и говорил:

— Дарую здоровье и силу.

А перед глазами Ренарда вставало перекрестье дорог, полуразрушенная часовенка Всевышнего и поцелуй старухи, которая знала, что прощается с любимым внуком навсегда.

Ренард почему-то в этот момент сердился. Ну чего это он распускает нюни? Он же взрослый! Почти взрослый. А из лука стреляет так, что со ста шагов может в пуговицу попасть на камзоле вражеского лучника.

В огромной зале на стенах висели большие картины. Странные картины, нарисованные синим, черным и коричневым, и на всех этих картинах было одно и то же — огромное яблоко, выгрызенное внизу и помещенное на фоне синего с черточками блюда.

— Это карта, — однажды объяснил Ренарду старый монах. — А это… — он ткнул заскорузлым пальцем в уродливое яблоко. — Наш мир Невендаар.

— Да? — удивился Ренард. — А где мы?

— Вот тут! — Монах указал на кружок и герб рядом с ним ближе к верхнему углу карты. — Это столица Империи Фергал.

— Значит, земель очень много?

— Конечно.

— И все принадлежат Императору?

— Нет, к сожалению, не все. Вот здесь, — палец монаха заскользил вправо, — земли Горных Кланов, там живут гномы, и там зимой очень холодно.

— У них свой Император? — спросил Ренард.

— У них король, гномы его выбирают. А Кланами управляют старейшины, — тон монаха был по-прежнему терпеливый, но в словах уже проскальзывало легкое раздражение.

— А тут, — палец сместился вниз, — здесь живут эльфы, самая древняя раса Невендаара…

— У них тоже есть король? — перебил Ренард.

— Кажется, есть. А может, и нет… У них никого нет, даже богов…

— А здесь пустыни. — Монах указал на юго-западную оконечность материка. — Здесь Алкмаар. Земля колдунов, которые поклоняются своим предкам.

— А тут? — Ренард ткнул пальцем наверх, туда, где за проливом была нарисована земля, никак не обозначенная и не надписанная.

— Здесь Северные земли.

— А в них кто живет?

— Похоже, никто, кроме птиц и зверей, — там очень-очень холодно.

— А там? Там кто-нибудь есть?

Ренард настойчиво скреб левый край, как будто надеялся обнаружить за границей карты контур неведомой земли.

— Что там — никто не знает, — назидательно сообщил монах.

Получалось, раз совсем никто не знает — значит, и знать не положено.

— А можно как-нибудь посмотреть?

— Идем, Рен, ты совсем замучил архивариуса, — одернул его отец.

— Но если там есть земля, может быть, там есть еще один Невендаар? — не уступал Ренард.

— Еще один Невендаар? — удивился монах.

— Ну да, счастливый Невендаар, который тоже создал Бетрезен, но который не успели испортить вредные ангелы. Такая земля наверняка бы понравилась Всевышнему.

Архивариус нахмурился:

— Такой земли нет, мой мальчик.

— Почему? Вы же сами сказали, что никто не знает, что там, за этим краешком! Вдруг в той земле есть добрый Бетрезен…

— Замолчи! — закричал архивариус и влепил Ренарду пощечину.

Ренард опешил, ахнул беззвучно и схватился за вспыхнувшую огнем щеку.

— Никогда, — повернулся монах к отцу. — Никогда больше не приводи ко мне этого щенка, если не хочешь угодить в лапы инквизиции.

— Я не щенок! Это вы глупец! — закричал Ренард.

Отец ухватил сына за ворот камзола и потащил вон из владений архивариуса, а Рен продолжал кричать:

— Вы же не видели, что там, по ту сторону карты…

— По ту сторону Преисподняя и смерть! — настиг его уже в дверях гневный оклик.

* * *

С тех пор у Ренарда появилось одно страстное желание: узнать, что же там, за границами их мира. А для этого — после недолгих размышлений решил Ренард — надо поймать дракона, и на нем облететь все земли и найти счастливый Невендаар. Из рассказов отца Рен знал, что драконов осталось мало, возможно, всего несколько десятков обитают где-то в густых лесах пограничных земель. В первом своем путешествии он не нашел драконов, зато побывал в землях гномов и был даже принят королем Стурмиром, имел с ним беседу и получил на память драгоценный золотой браслет с синими камнями. У гномиков (правда, жители гор терпеть не могли, когда их так называли) Ренарду понравилось, но ему хотелось найти своего дракона, и он двинулся дальше.

Вскоре он преуспел в своих поисках. Но первый, встреченный им летающий ящер чуть не сжег его заживо. Спас магический амулет на шее — та самая птичья косточка, перевязанная шерстяной ниткой, что дала Рену бабушка. Юному следопыту удалось ускользнуть, а вот жителям ближайшей деревушки повезло меньше. После этой встречи Ренард понял, что прежде чем седлать дракона, хорошо бы изучить язык ящеров.