Она убедила себя, что всё имеет своё объяснение, и постаралась успокоиться. Но всё равно в её душе прочно обосновалась тревога. Ира вздрагивала по любому поводу, из-за любого шороха. Она стала нервной и какой-то злобной, что ли. Могла ни с того ни с сего наброситься на домработницу или нянечку, испытывая странную вспышку гнева. Потом, правда, успокаивалась, и просила прощения. Иногда у неё возникало желание сорваться и на клиентов, но она сдерживала себя, правда, с огромным трудом.

Надежда, хозяйка мастерской и работодательница Иры, навещавшая её, утверждала, что все эти перемены настроения обусловлены недавними родами.

Ира соглашалась, потому что ей необходимо было найти хоть какое-то объяснение своим поступкам, но сама в это не верила. Роды не изменили её изнутри, наоборот, она должна стать более мягкой под эгидой материнства. Но она, скорее, становилась более жёсткой. И ещё эти головные боли…

Послезавтра — Новый год. Домработница откуда-то притащила ёлку, не слушая возражений Иры.

Пришлось выдать ей деньги на игрушки и всякую мишуру. Новый год отмечать совсем не хотелось. Что хорошего в её жизни? Муж в больнице, она одна с маленькой дочкой на руках. Никакого просвета…

Зазвонил телефон, и женщина по обыкновению вздрогнула.

— Здравствуйте, Ирочка, — пропел в трубке мелодичный голос, — это Людмила. Я приезжала к вам несколько дней назад. Ну, и как там наши обручальные кольца?

Ира выдержала паузу. Что же сказать — то? Не правду же о том, что сейчас у неё так тяжело на душе, что в её жизни происходит что-то страшное, непонятное, и поэтому она не может полностью отдаться работе!

— Эскизы ещё не готовы, — справившись с собой, спокойно ответила Ира.

— А когда будут готовы?

— Не могу точно сказать, скорее всего, после Нового года.

— Да что вы, — ахнула Мила, — как после Нового года? Мы же с вами договаривались!

Ира тихо выругалась, даже не успев удивиться, откуда знает такие слова. Она забыла, что действительно обещала этой фифе из столицы нарисовать эскизы до 31 декабря, потому что в конце января у той — свадьба, а ведь надо ещё отдать эскизы ювелиру, чтобы тот сотворил чудо — кольца.

— Вы понимаете, я не смогу к вам приехать после Нового года, — возмущалась клиентка. — У меня каждый день расписан, ведь свадьба же на носу, надо подготовиться!

— Ладно, — приняла решение Ира. — Я сама привезу вам эскизы, сразу после Нового года. Идёт?

— Было бы отлично, — успокоилась Мила. — Только, пожалуйста, не задерживайтесь! Естественно, я вам оплачу доставку!

Ира положила трубку и вздохнула. Ей и в самом деле было проще привезти эскизы в Москву, чем спешно придумывать их. У неё не было никакого желания заниматься работой в ближайшее время. Если бы не деньги, в которых она нуждалась, оставшись без мужа, Ира вообще прекратила бы эту свою деятельность. Она устала от капризных клиентов и их проблем. Но и это ещё не всё.

После того, как с Сашей случился этот несчастный случай, она поймала себя на мысли, что больше не в силах подобрать для клиента именно тот камень, который ему нужен. На то, на что раньше у неё уходило несколько часов раздумий, теперь длилось несколько суток. И дело не в том, что она разучилась видеть клиента в образе того или иного камня. Просто не могла сосредоточиться. Или не хотела?

Она вошла в детскую, которую они оборудовали с мужем ещё до рождения ребёнка, и подошла к детской кроватке.

Дочка спала, умильно пуская пузыри. Наверное, ей что-то снилось, потому что она кряхтела, морщила нос и вообще выглядела чрезвычайно трогательно. У Ирины аж слёзы навернулись на глаза, ей захотелось схватить Полинку, и крепко прижать к себе. Малышка была единственной, которая не предавала Иру. И она пока держалась на плаву только благодаря дочери.

Шахид открыл глаза и удивлённо заморгал. Где это он? Пытаясь встать, он потерпел неудачу. И тут же дверь в комнату распахнулась, и вошла прелестная девушка в синем форменном халатике с беджиком на груди.

— Каролина Франс, — прочитал бедж Шахид.

То есть, прочитал молча, потому что говорить он пока ещё не мог.

И тут же он вспомнил, где находится. Сквозь сумасшедшую боль, которая заполнила все последние дни его жизни, словно во сне, он слышал обрывки разговоров, из которых следовало, что после автокатастрофы и последующей за ней операции его отправили за границу, на лечение. Вот почему эту красивую медсестру так зовут! Потому что он за границей.

Шахид медленно обозрел палату, которую и палатой-то нельзя было назвать. Очень милая комната. Симпатичные, светлые обои в цветочек. Телевизор. Холодильника, правда, нет. Хотя зачем он ему, разве Шахид способен сейчас подняться и доковылять до холодильника, тем более что ему есть совсем не хочется! Справа — окно, за которым ярко светит солнце. А на подоконнике — цветы — фиолетовые и ярко — красные. Шахид порадовался, что зрение у него не пострадало. И слух, по всей видимости, тоже…

И всё из-за этого шакала, Мальчика! Но теперь Шахид может быть спокоен: он убил этого, как его… Асланбека Цагароева. Отомстил за брата, Малика, выполнил просьбу племянницы Жанны…

Сестричка что-то прощебетала на английском языке, и, наклонившись, поправила проводки, тянущиеся к Шахиду от непонятных приборов и капельниц. В вырезе халатика показалась полная, налитая грудь, и Шахид, как заворожённый, уставился на неё.

Внезапно он утомился и прикрыл глаза, чувствуя, что засыпает, и что впервые за долгое время чувство боли покинуло его.

«Как только встану на ноги, — пришло ему в голову, — надо будет закрутить с этой тёлкой!»

Новый год отмечали в доме Резников. Вызванные из какой-то сервисной службы ребята за несколько часов украсили весь дом так, что глаз радовался. Лестницы были увиты красивой мишурой, на стенах висели какие-то удивительные маленькие закрытые фонарики, в каждом из которых горели свечи. Ёлку в гостиной, правда, поставили ещё раньше, и нарядила её горничная Светочка. Любовь Андреевна пыталась ей помогать, хотя толку от неё почти не было: в основном она бегала вокруг ёлки и причитала, указывая Светочке на какой-нибудь недочёт. Невиданное дело: даже рыжий Джонни спустился из зимнего сада, оставив своих подопечных медвежат на некоторое время. Он с удивлением наблюдал, как вокруг носятся люди, с помощью которых дом преображается в настоящий волшебный дворец!

По плинтусам ребята разбросали непонятный материал, сильно напоминающий искрящийся снег. Создавалось такое впечатление, будто дом и вправду припорошен чистым снежком. С потолка свисал яркий дождик и гирлянды, а на окнах и портьерах красовались снежинки.

Помимо этого, в доме пахло хвоей и ванилью, смешанными с запахом цитрусовых и конфет.

Так всегда пахло в квартире Резников, когда Анатолий Максимович был ещё маленьким. С тех пор он старался восстановить этот запах в своём доме.