говорил, – я не осталась в долгу, – вы первый, между прочим, вызвались с неведомого пекаря темное заклятье снимать. И разве это не благородное милосердие?

– Нет, естественно! – отмахнулся призрак. – Это банальная перестраховка на тот случай, если вдруг этой мелочи не хватит для моего освобождения от оков этого мира!

До меня только сейчас дошло:

– То есть… тот черный маг, который этого беднягу проклял, это…вы?

– Ну допустим, – скрестив руки на груди, Вермиль нахохлился. – Но это в любом случае ничего не меняет. Мой братец – идеальная кандидатура для испытания твоих сил.

– Он еще и ваш брат… Хотя чему я удивляюсь? С вашим неуживчивым характером ни о каких добрых родственных связях речи не идет, – я отвернулась к окну.

Как ни крути, маг все равно прав. Мне нужно испытывать свою магию, чтобы научиться ее контролировать до тех пор, пока не отдам этот дар Элизе. Сначала брат Вермиля, потом Ирвин… А дальше видно будет. Наверняка ведь еще полно таких несчастных, страдающих от чужого магического воздействия. И им помогу, и сама постараюсь не стать ходячим оружием массового поражения…

Но все равно с Ливиной нужно решить вопрос. Пусть после обеда Риан уехал по делам даже до того, как я собралась якобы по магазинам. Но он запросто может вернуться домой раньше. И если Ливина сдаст меня брату, тот точно всю душу вытрясет, чтобы узнать правду. А при его проницательности меня может выдать любая мелочь… И как тогда Риан со мной поступит?

Как и любой маг в его ситуации. Сдаст властям. Или же сам убьет из милосердия. В любом случае перспективы так себе.

Опасаясь, что эпическое спасение пекаря может затянуться, я все же первым делом заехала за новым платьем, а уже после озадачила кучера, что мне вдруг захотелось в пекарню, а не абы какую. Ну а объяснение, где именно эту вожделенную пекарню искать, больше походило на игру в испорченный телефон. Учитывая, что я пыталась пересказать кучеру то, что бубнил недовольный Вермиль, который через раз вставлял ворчливые страдания, мол, мы такими темпами и к вечеру не доедем.

Но надо отдать несчастному кучеру должное. Довез он нас с призраком и до квартала ремесленников, и до пекарни-кондитерской на площади. Остановил экипаж прямо под вывеской «Сласти для счастья». И на мое «Я ненадолго» смиренно кивнул. Ну не кучер, а золото! Как говорится, будь у меня такой кучер, я бы даже не женился.

Входная дверь приветливо звякнула колокольчиком, пропуская в пропахший ароматами выпечки и пряностей зал. Я даже на пару секунд замерла на пороге, блаженно зажмурившись. Не то, чтобы я до одури любила сладкое и мучное, но сам этот запах пробуждал в душе что-то теплое, уютное, родом из детства, и очень хотелось продлить этот волшебный миг…

Но реальность быстро вернула меня с неба на землю. Во-первых, здесь было полно посетителей. Целая очередь толпилась у прилавка, за которым ловко управлялся румяный жизнерадостно улыбающийся пухлый мужчина, и чуть съехавший на бок пекарский колпак был прямо вишенкой на торте его образа. А, во-вторых, Вермиль помогать не спешил. Выдал угрюмо:

– Разгони их всех как-нибудь.

Ага, а как? Завопить, что в булке таракан? Ну нет, этот пекарь слишком милый, чтобы вот так портить ему репутацию. И вообще, вы уверены насчет вашего с ним родства? Мы не ошиблись пекарней?

– Увы, но это самый что ни на есть мне родной братец, – Вермиль почему-то стал еще угрюмее, чем обычно. И на фоне пестрой атмосферы кондитерской темный призрак выглядел совершенно неуместно. Впрочем, как и черный ворон на одной из балок под потолком, который почему-то все косился на нас. Но, может, он тоже, как и я, призрака видел? Только откуда вообще здесь ворон? Питомец пекаря? Ну мало ли, какие у людей предпочтения…

А на что именно вы своего брата прокляли, кстати?

– Лишил его сна. Вообще. Абсолютно. Он не может спать ни днем, ни ночью. И так уже несколько лет. Сам не помню сколько… Но у меня на то были веские причины!

Это какие? Лично мне в голову ни одна адекватная не приходит!

– Он меня бесил! И это очень веская причина!

Мда… Вермиль в своем репертуаре…

В надежде, что народ сам рассосется, я устроилась за одним из столиков и принялась терпеливо ждать. Вермиль тоже ждал, но совсем не терпеливо. А уж о том, как на улице уже заждался кучер, даже думать пока не хотелось. И, да, посетители уходили, но вместо них приходили другие!

Слушайте, мы так до ночи тут проторчим, и Риан точно меня со свету сживет! Надо что-то делать!

– Кто про что, а ты все о своем ненаглядном, – мрачно фыркнул Вермиль. Но все же смилостивился: – Ладно, попробую разогнать эту толпу. Только и ты будь готова. Мы выгадаем лишь несколько минут, пока новые бездельники, любящие булки, не нагрянут.

Да я разве против? Но вы мне так и не объяснили, как именно магию отобрать.

– Учитывая, что управлять ею ты не умеешь, задействовать дар получится лишь на эмоциях. Постарайся искренне пожелать помочь Фиташу, всем сердцем пожалеть его, ну и прочая сердобольная чепуха, которой ты постоянно страдаешь.

Вот вы такой милый, прямо слов нет. Цензурных.

Но Вермиль уже мои мысли не слышал. Призрак исчез, и тут же с жутким хриплым карканьем на очередь у прилавка спикировал ворон…

Не, Вермиль определенно знает толк в веселье! А еще явно точит зуб на брата… Дамы верещали, держась за свои шляпки. Джентльмены ругались и героически махали кто тростью, кто даже стул схватил. Несчастный пекарь суетливо бегал из стороны в сторону, одновременно пытаясь успокоить и ворона, на которого «Простите, друзья, не знаю, что нашло!» и друзей – «Он смирный, никого не обидит, не бойтесь!».

А я просто сидела за своим столиком в уголке, наблюдала за всем этим бедламом, философствуя, какой форменный бардак в закрытом помещении могут устроить один хриплый ворон и один злобный призрак…

Но Вермиль таки добился своего – народ вывалился из лавки. Дверь снова звякнула колокольчиком, но уже жалобно. А ворон деловито прихватил печеньку и снова устроился на балке под потолком.

– Да что же это такое… – румяный толстячок в порыве чувств стянул с головы колпак, обнажая вопреки ожиданиям не лысину, а буйные золотистые кудряшки. И так трогательно шмыгнул носом, словно мелкий сорванец, который продырявил башмак и теперь боится, что получит по ушам от родителей.

Вот почему творил Вермиль, а стыдно за это мне?..